Вересковый рай - [49]

По правде говоря, Ллевелина гораздо больше интересовало содержание письма от Ричарда, чем будущее дочери. Он рассеянно поцеловал ее и оставил на попечение одной из знахарок, обратив все свое внимание на Саймона, который, по его настоянию, уже читал письмо. Просмотрев бумагу, Саймон протянул ее Ллевелину.

– Письмо адресовано большей частью вам, милорд, – сказал он. – Ричард отправил его на мое имя, чтобы не компрометировать вас, если вы не захотите связываться с его делами.

Ллевелин сухо улыбнулся.

– Я вижу, Пемброк деликатнее вас.

Саймон усмехнулся.

– Гораздо, – затем он пожал плечами. – Милорд, если Генрих захочет обвинить вас, он найдет за вами вину, как бы осторожны вы ни были. Я ваш вассал, и вы имеете полное право принимать меня, кто бы ни были мои друзья. Однако Генрих вполне способен заявить, что вы оскорбили его, проявляя сочувствие ко мне. Вы также имеете право просматривать письма, получаемые вашим вассалом от человека, который может оказаться вашим врагом.

– Но если верить вам, мои права и права других людей очень скоро погибнут в лапах короля Генриха, – кивнул Ллевелин. – Тогда мне не о чем беспокоиться. Если мои права уважаются, то я не делаю ничего дурного. В противном случае: семь бед – один ответ.

Ллевелин обратил взор к письму, и улыбка на мгновение застыла на его губах. Потом лицо его смягчилось.

– Насколько уверен может быть Пемброк в подобных вестях? – спросил он Саймона. – Я могу доверять им?

Саймон покачал головой.

– Вы же сами видите, что он пишет. Сведения пришли от «доброжелателей» из партии Генриха. Думаю, им можно верить. Очень немногие, если не считать наемников, приветствуют попытку Генриха сокрушить Ричарда. Уверен, что у него есть друзья, которые были бы рады предупредить о любой попытке короля застать его врасплох. Однако епископ Винчестерский чрезвычайно хитер. Он знает обо всем этом не хуже нас с вами. Вполне возможно, что он намеренно подсунул ложь, только я не совсем понимаю, какой ему от этого прок.

– Ну, он может надеяться, что я так упорно буду смотреть на юг, что не замечу, когда королевская армия проскользнет мимо моих постов на севере, – уточнил Ллевелин.

Саймон недоуменно взглянул на него, затем рассмеялся:

– Они не совершат такой глупости всего через два года после того, как вы остановили Генриха, вынудив его армию умирать от голода.

– Люди иногда предпочитают вспоминать события совсем не в таком виде, какими они были, а Генрих хорошо известен своей привычкой взваливать вину на других, вместо того чтобы смотреть правде в глаза. Я слышал, он утверждал, что только ошибки де Бурга, а не храбрость валлийских воинов вынудили его армию отступить.

– Да, это правда, – согласился Саймон, – но король злопамятен и крайне рассержен на Ричарда Пемброка, – тень скользнула по лицу Саймона. – Я никак не могу привыкнуть к тому, что мой граф Пемброкский, лорд Вильям, умер и теперь граф – его брат. Но Ричард – прекрасный человек.

– Сердце всегда тянется к самому близкому. Вы привыкнете, – сочувственно произнес Ллевелин, явно думая о чем-то другом. После короткой паузы он снова в упор посмотрел на Саймона. – Вам было бы лучше отправиться как можно скорее. Не берите с собой слишком много людей – ровно столько, сколько необходимо, чтобы безопасно путешествовать по стране, где назревает война.

Глаза Саймона сверкнули:

– Если меня в компании Ричарда застигнет атака королевских сил, надеюсь, вы не рассердитесь, если я окажу ему помощь?

– Каждый должен помогать хозяину дома, – торжественно произнес Ллевелин. – Я, разумеется, упрекну вас за легкомысленное желание нанести визит брату вашего прежнего господина в такое неспокойное время, но, думаю, что прощу вас. Молодые люди всегда легкомысленны, и никто не может ожидать от них большой прозорливости или сдержанности.

– Может быть, милорд, зная, что брат Ричарда был моим сеньором и что я интересуюсь этим предметом, вы могли бы прокомментировать для меня ситуацию, особенно то, что касается Гвинедда?

Услышав этот невинный вопрос, Ллевелин рассмеялся:

– Если бы меня спросили, я заметил бы, что крайне неразумно чужеземным войскам появляться в Уэльсе – с севера или юга. Это возбудит алчность населения, очень бедного, увы, а особенно молодых воинов, которые увидят в этом шанс завладеть добычей, которая не находится под защитой их господина. И если об этой защите не будет объявлено особо, едва ли что-нибудь сумеет удержать их. Пока я больше ничего сказать не могу.

Саймон был несколько разочарован тем, что не сможет привезти Ричарду более четких обязательств, но не подал и виду. В конце концов он был всего лишь посланником. Ни его возраст, ни ранг не позволяли ему давать советы принцу Ллевелину, и он не позволил себе обманываться кажущимся фактом, что Ллевелин порой вроде бы спрашивал его совета. Скорее всего принц просто проверял его ум и лояльность, чем действительно нуждался в рекомендациях. Поэтому Саймон безропотно принял легкий пренебрежительный оттенок, звучавший в словах Ллевелина.

– Тогда я отправляюсь, милорд. Сначала я должен заехать в Кроген за людьми. Вы найдете этой ночью меня там, если захотите передать еще какие-либо распоряжения.