Верблюды Инны Львовны - [15]

— Это мой внук, — сказала она, показывая на Никиту.

«Внук», — подумал он. Какая злая судьба завела его сюда? И как отсюда уйти? Как выпутаться? Как он не почувствовал, что это кривая дорога! Он расплылся в улыбке.

— Это судьба, — сказал он. — Вы — бабушка моего хорошего друга. — Он судорожно думал, как показать, что он свой, как обмануть эту женщину.

— Ну, я пойду, — только и смог сказать он, направившись к двери, доставая из рюкзака книгу.

— Уже? — изменившимся голосом спросила она. Он отошел к двери и, улыбаясь, открыл замок. В ее руке сверкнула молния.

Он протянул ей книгу.

— Передайте, пожалуйста, Никите! — крикнул Миха и побежал по лестнице вниз. Он добежал до квартиры Инны Львовны и только тогда отдышался. Она была дома.

Квартира Инны Львовны с того момента, как он был в ней последний раз, преобразилась. Они сидели в уютной и элегантной гостиной. В ней всё напоминало какую-то солнечную страну, с её теплыми морями и теплыми вечерами. Посередине квадратной комнаты стоял круглый плетеный стол. Вверху висел абажур, серое небо за окном прятали мягкие желтые шторы. Не было ни фотографий поэтов, ни кошки, ни кота. И сама Инна Львовна была другой. Она смотрела на него нежно и грустно.

— Я кое-что придумаю для тебя.

Инна Львовна стала искать продукты, что-то насыпать, колдовать.

— Относительно того, кто что придумал… Все хорошее, что здесь есть — есть во Вселенной, — сказала Инна Львовна. Она разминала масло и замешивала тесто. — Все украдено с других планет, и во всё добавлен яд, изначально в саму природу. Скалы — можешь разбиться. Море — утонуть. Животное может тебя съесть. Стаканом воды можно подавиться. И так за каждым поворотом, каждым шагом. У всего здесь есть тень.

— А на самом деле какова Вселенная?

— Она прекрасна. В ней есть и звезды, и машины, и космические корабли, и есть индивидуальность. И есть преображение — но нет боли. И нет смерти.

— А божья коровка, что она означает? — спросил Миха.

— Многое значит, как и любой символ, — сказала Инна Львовна. — Она означает любовь.

Инна Львовна выложила перед Михой гору печенья, посыпанного сахарной пудрой.

— Et libera nos a malo, — сказала она, протянула ему миниатюрную сухую розу и рассмеялась. — Не люблю долго ждать, пока печется. Немного ускорить время — и все готово. А когда ем печенье — я его замедляю. — Инна Львовна засмеялась. — Весь в сахарной пудре! Иди, умывайся!

Миха зашел в ванную комнату, выложенную белоснежным кафелем с ярко-желтыми бабочками. В ванне, наполненной до краев, плавал маленький дельфин. Он выпрыгнул из воды и попал прямо в руки к Михе. Дельфин был ярко-желтого цвета. Миха изумленно переводил взгляд со своих рук, в которых лежал дельфин, на воду. Он посмотрел в зеркало. Но это было не зеркало. Это было окно. Он увидел море и остров, на котором росла огромная яблоня. Он увидел желтый песок. Все было залито ярким полуденным солнечным цветом. Дельфин выпрыгнул из рук в воду и поплыл. Миха увидел, как рядом с дельфином появился еще один дельфин и два маленьких детеныша. Миха умыл лицо и вернулся в комнату. Инна Львовна провела рукой над своей чашкой чая и из чашки выросла чайная роза.

— Странно, сегодня оранжевая, — сказала она. Инна Львовна протянула ему конверт. — Это билеты на Аляску, — улыбаясь сказала она.

— Куда? — спросил он.

— На Аляску, — повторила она с улыбкой.

— Зачем? — недоуменно спросил он и тоже улыбнулся.

— Тебе придется побывать на Аляске и окунуть голову в реку Лету, — сказала она мягко.

— Зачем вы хотите, чтобы я окунул голову в реку? — всё еще недоуменно спросил он.

— Самый простой путь, чтобы ты все забыл. — Инна Львовна смотрела на него немного прищурившись. Солнце выглянуло из-за туч, и лучи падали прямо на ее лицо.

— Зачем я должен все забыть? — спросил Миха.

— Потому что так тебе легче будет жить, — сказала Инна Львовна.

— А если я бы хотел помнить? — спросил Миха.

— Только память делает нас людьми. Только память. Это точно. Ты ведь знаешь… Так случилось… Они выбрали тебя, — сказала Инна Львовна, показав головой на игрушечного белого верблюда с яркой надписью «Love» на боку. — Они выбрали тебя, потому что надеются… Мы можем только надеяться, надеяться на то, что не оступимся. По сути, нас и отличает наличие надежды. Теперь хранитель — ты.

Миха взял телефон и набрал номер Винта. Винт взял трубку и сказал: «Ок».

— Знаешь, Винт, — сказал Миха, — я больше не приду.

Винт молчал. Миха повесил трубку. Миха зашел в подъезд. Место вахтера пустовало. Миха быстро поднялся на второй этаж, открыл дверь и закрыл ее за собой. Он был дома. Все было точно так же, как и две недели назад. Тот же холодильник, те же обои, те же вещи. За окном было пусто — верблюда не было. Миха включил ноутбук, заиграла музыка, он разобрал вещи, и взгляд его упал на полку с книгами. Книга «Люди будущего» не появилась и теперь. Зато лежала «Причины подчинения авторитетам». Он пролистнул несколько страниц, книга была наполнена цифрами и графиками. В дверь постучали.

Миха открыл дверь. В дверях стояла Валентина Степановна и двое мужчин. Миха, успевший успокоиться, напрягся.

— Вот этот гражданин, — сказала Валентина Степановна, — ведет себя аморально. — Мужчины согласно закивали головами. В одном из них Миха узнал изменившего рост человечка из системы. Второй мужчина стоял, опустив голову. Что-то очень знакомое было в нем. Миха напрягся еще больше.