Верблюды Инны Львовны - [13]

Миха остался стоять. Надзирательница выжидающе на него смотрела. Она в отличие от человечка ждала. Не будет ли у него более заманчивого предложения. Но капли были единственным, что он мог предложить. Кроме капель ничего не было.

Миха перебирал в памяти содержимое своих карманов. Ничего, что могло бы представлять ценность, кроме каравана. Визитка Инны Львовны, носовой платок, смартфон, пакетик карамелек. В рюкзаке лежала книга Никиты. «Один раз она уже подействовала», — подумал Миха.

Он полез в рюкзак и достал книгу. Человечек оторвался от бумаг. Внимательно рассмотрел Миху, потом книгу, потом снова Миху с ног до головы.

— Ох, господин хороший, что ж вы сразу не сказали. А мы тут с вами так сурово. Заходите, когда появится необходимость, если что нужно будет, знать дайте. Книги правильные читаете. Значит, и строй мыслей — верный. Всегда добро пожаловать.— Человечек взял откуда-то взявшуюся шляпу, приподнял её и снова уткнулся в бумаги.

Надзирательница сказала: «Свободен».

— Точно? — спросил Миха.

— Смотря в каком смысле. Говорить надо, что у тебя связи. — Миха не знал, какие у него связи, но решил, что хорошие.

— Всю систему эти блатные губят! Всю систему! — прошипела надзирательница.

— Повесить всегда успеем, — сказал человечек, который, как выяснилось, слышал все. — Связи — это артерии системы, по ним течет кровь организма, которому мы служим. А теперь топай отсюда, — сказал человечек. — У меня сегодня на обед крольчатина.

Выйдя из двери, Миха попал на лестницу. Он поднимался по какой-то длинной лестнице, открыл обитую фанерой дверь и вышел. Город… Настоящий город… Свободен… Вспомнил о коробке с верблюдами, нащупал ее рукой и сказал — уф. На плечо села божья коровка. Он оказался рядом с университетом, где увидел идущего к нему Георга. Миха не знал, что кому-то будет так рад. Он готов был его обнять, но только протянул руку.

Они шли по темным улочкам небогатого района. Только редкие туристические пары попадались им на пути. Старые улочки Лондона, хранившие историю столетий, сегодня говорили: «Мы так стары. Оставьте нас в покое. Дайте нам побыть в тишине. Нам нет ни до кого и ни до чего дела». И горожане как будто слышали эту просьбу и проходили мимо, смотря себе под ноги. Миха неспешно шел за Георгом и внимательно смотрел вокруг. Они зашли в маленький грязный трехэтажный дом. Поднялись по узкой винтовой лестнице и оказались перед старой деревянной дверью. Перед тем, как нажать на звонок, Георг сказал: «В каком-то смысле дедушка — символ. Точнее, он считает себя символом, поэтому ничего не делает».

Дверь открылось. В дверях стоял высокий старик. В красном бархатном халате и накинутом на шею белом полотенце.

— Это Миха, и он не трус, — сказал Георг. Миха подумал про себя, что так его еще никто не представлял. Они зашли в небольшую комнату с старыми бордовыми обоями.

Сэр Николас вывез огромный глобус на колесиках и включил в сеть. Глобус загорелся голубым светом. Подсветка сделала его похожим на снимок земли из космоса, только яркий, большой и близкий. Сэр Николас провел рукой, и место приблизилось.

— Гугл рулит! — весело сказал он, и из его руки, как из тучи, пошел сильный дождь. Он раскрутил шар и снова приблизил новое место — из руки полились солнечные ручьи.

— Теперь живу как на пороховой бочке, жду, когда вычислят и заберут куда следует за мои шутки.

— Это основано на картах Гугл? — спросил Миха.

— Конечно! Беру свойства пространства-времени и использую их по своему усмотрению. Предлагаю выпить чистейшего безалкогольного яблочного сидра за нашу встречу. Я получаю урожай из самых знаменитых садов мира и делаю сидр сам по старинному рецепту. — Старик приблизил новую картинку, она становилась все больше и больше и стала яблоневым садом. Старик потянулся рукой к дереву и сорвал яблоко, затем протянул яблоко Михе.

— Вкусное, — сказал Миха, надкусив.

— О, это необычный сад. Это сад, каким он был век назад. Корочанский сад. Простите, я очень постарел за последнее десятилетие. Стал забывчивым. Прошу — настоящий сидр, — сэр Николас выжал в стакан яблоко и протянул Михе, — я же должен отблагодарить спасителя моего внука.

— Я здесь из-за этого, — сказал Миха и достал из кармана куртки коробочку. Он открыл ее. Несколько верблюдов вышли и остановились.

Сэр Николас молчал. Глобус уменьшился в размере и стал почти обычным. Сэр Николас взял ветку винограда со стола, выжал из нее сок в бокал и поболтал в бокале ложкой.

— Бордо 48 года. Чудесный вкус.

Сэр Николас крутил в руках бокал и вдыхал аромат. Создавалось ощущение, что он абсолютно спокоен и коробочка не произвела на него большого впечатления. Миха внимательно наблюдал за ним. Наконец, сэр Николас подошел к глобусу, раскрутил его и остановил. Затем приблизил какое-то место.

— Здесь вы разойдетесь, — сказал он. — Георг, ты вернешься домой, и вы, молодой человек, вернетесь домой.

— А что же делать с этим? — спросил Миха, показывая на верблюдов.

— Поверьте, мой мальчик, нет ничего лучше, чем просто хорошо делать свое дело. И не важно, какое это дело: водить машины, корабли или самолеты. Дух капитализма совсем не плох, когда каждый может стать волшебником. Главное — захотеть им стать. Я помогаю беднякам, устраиваю праздники. Многие люди очень отчаялись, и не их в этом вина. Жизнь отправила их на самую обочину, потому что они верили в ограниченность своих возможностей. А они должны были верить в Безграничность. Только по одной причине: Земля — часть Вселенной и здесь возможны чудеса! Еще полгода — подготовка к новым праздникам. У меня нет времени, молодой человек, заниматься ерундой! Я волнуюсь за булочные и кондитерские. За детские магазины, за день всех Влюбленных, за улыбки на лицах. Я люблю счастливых людей. Но караван меня не интересует. Я не возьму его на хранение и охранять не буду. Меня не интересует история, меня интересует настоящее! Люди должны жить сегодняшним днем, они должны радоваться — сейчас! Что им от этой истории? Какая разница, какая она? Фрейд давно развенчан и высмеян, не все мы из детства. Это дела королевские, вот и пусть хранит прошлое, меня это не интересует! Подарки, праздники, радость — это ко мне. Охрана и кормление животных — это не ко мне.