Вербера. Ветер Перемен - [48]

– Ты что творишь? – зло щурится он. – Ты мстить собралась или отдаться ему на балконе для достоверности? Или, может, хочешь сама за него замуж?

– Ты что несёшь? – огрызаюсь я. Нет, в самом деле. Это не я творю, это кто-то или кого-то несёт!

– Ты смотришь на него так, словно сейчас отдашься! – рычит Кристиан Рравеш. Я тут же устремляю на паладина точно такой же взгляд – тому, кто может перестроить своё тело как угодно, это совсем несложно: расширенный зрачок, розовые щёки, красные губы, учащённое дыхание…

– Хочешь, чтобы я думал, что ты готова отдаться любому в этом зале? – кривится бывший лорд. Уверена, его посмертно разжаловали, дабы имущество не пропадало, а отошло в казну. И правильно. И поделом.

– Мне всё равно, что ты думаешь, паладин, – холодно отзываюсь я, награждая его теперь колючим взглядом.

Рравеш выталкивает меня на балкон. Там никого, так как моросит лёгкий дождик и довольно прохладно. Тащит к краю балкона, впечатывает спиной в колонну. Мрамор холодит разгорячённую кожу – вырез на платье у меня ого-го!

– Даже не думай, что я разрешу тебе и в самом деле выйти за него замуж, Ирби!

– Даже не думай, что я буду у тебя спрашивать, за кого мне выходить! – огрызаюсь я, хотя, разумеется, никакой симпатии к бывшему жениху не питаю. Только досаду на себя и лёгкое чувство брезгливости. Но паладин так восхитительно ревнует, что я не могу удержаться, хотя и чувствую, что всё идёт к очередной ссоре.

– Ничему тебя жизнь не учит, да? – зло спрашивает очень черноглазый мужчина.

– Учит. Что от паладинов надо держаться подальше! – радостно оскаливаюсь я.

– Хорошая мысль, – неожиданно соглашается он, на удивление мягко. Впрочем, тут же добавляет: – Только слишком запоздалая.

Мне казалось, я прекрасно помню, как целуется Рравеш, я даже успела себя убедить, что не так уж и хорошо, ничего особенного, всё дело было только в храме, а так – подумаешь, поцелуй…

Тем неожиданнее оказалась реакция собственного тела – слабеющие ноги, сладкий узел где-то в животе, и желание большего, огненной волной растекающееся по венам. И даже не таким уж и важным кажется поймать в свои сети барона Райдена, ведь месть, как выяснилось, далеко не единственное удовольствие в жизни… И всё-таки, заслышав приближающиеся шаги, отпихиваю Рравеша.

– Кузен, держите себя в руках! – выдыхаю я, прижимая ладонь к лихорадочно горящим губам. Тело хочет продолжения. Остаётся только надеяться, что это Мария Фильеро такая страстно-неразборчивая, а Ирби, как и прежде – рассудительная и слегка циничная.

– Кузина, – тяжело дыша, отзывается Рравеш шёпотом. – Держать вас – куда приятнее.

Шаги замирают перед выходом на балкон, я не уверена, что нас слушает именно целевая аудитория в лице барона Райдена, но, с другой стороны, даже если и нет, ему, наверняка, передадут.

– Бросьте, кузен! Мы ведь оба знаем, что вы меня, мягко говоря, недолюбливаете! Презираете! – я говорю, не отводя взгляда от чёрных глаз Рравеша, и сама не очень понимаю, какая часть из этого – роль Марии Фильеро, а какая – правда от Ирби. – Вы просто хотите меня использовать!

– Кузина… – проникновенно шепчет паладин. – Вначале всё так и было. Но теперь… теперь я готов принять вас со всеми вашими… особенностями! Они мне очень даже нравятся… и вы нравитесь…

Чёртов лорд, он очень хорошо играет. Так, что моё сердце частит и спотыкается.

– Вы хотели сказать, с моими возможностями, кузен? – поднимаю я брови. Ещё бы ему не нравились возможности метаморфа или гипотетические деньги Марии…

– И с ними тоже… – ничуть не смущённо, и очень даже жарко улыбается Рравеш.

– Напрасно, – возвращаю улыбку. – Не про вашу честь это всё… кузен!

– Это мы ещё посмотрим! – говорит паладин, и получается у него на редкость по-злодейски.

– Да я скорее за первого встречного выйду! – от души выплёвываю. Ругаться с паладином мне нравится в любом обличье и почти по любому поводу. А уж когда нужно для дела… Впрочем, подумав, я уточняю: – Первого симпатичного встречного.

– За оставшуюся неделю? – хмыкает мой “кузен”. – Смиритесь, кузина. Вы – моя.

– Убирайтесь! – горестно отзываюсь я, закрывая лицо руками.

Рравеш уходит… и почти сразу на балконе появляется барон Райден. Наслушавшийся и готовый почти на всё, и почти ко всему.

– Мария, что с вами? – с трепетом спросил Райден. И ему удалось добавить в голос столько участия, как будто бы мои слёзы, которых на самом деле нет, это то, что и в самом деле волнует его больше всего на свете.

– Да так, не обращайте внимания! – я подарила барону вымученную улыбку, отнимая руки от лица. – Вам повезло: та, с которой вы вот-вот свяжете свою жизнь, по крайней мере, любит вас. А я… А мне… мне достанется муж, который меня презирает!

– Вы любите его?.. – укоризненно и трагично спрашивает барон. Так, словно я пытаюсь расторгнуть помолвку с ним, а не жалуюсь на кузена.

– Нет! – я очень даже искренне звучу, сама собой восхищаюсь. – Терпеть не могу!

– Тогда зачем вы за него выходите? – кажется, барон спасовал перед непостижимой женской логикой. Я подавила желание вырвать ладонь, которую мой бывший жених взял в свою.

– Вы будете меня презирать… – покаянно прошептала. И, дождавшись уверений, что это решительным образом совершенно никак невозможно, продолжила: – Из-за денег! Я не хочу потерять своё наследство, а отец мой был настоящий самодур, и кузену почему-то доверял сверх меры… Если я не выйду замуж в течение недели, все деньги уйдут сестре моего отца. Если выйду – мне и мужу. Видите? Я жадная. Корыстная, меркантильная… совсем не романтичная.