Веранда в лесу - [99]
На площадке появляется К о в а л е в а. Люся притихла.
К о в а л е в а (смотрит на Никулина). Что хотели, гражданин?
Н и к у л и н (отвернувшись). Судиться пришел.
К о в а л е в а (спокойно изучает его). Матвей Никулин?
Н и к у л и н. Да.
Л ю с я. Это судья пришла. Поднимитесь.
Н и к у л и н (встал. Волнуясь). Здравствуйте.
К о в а л е в а. Здравствуйте. Люся, нам Москва не звонила?
Л ю с я. Ни звука!
К о в а л е в а (Никулину). У вас какое время в повестке указано? Одиннадцать. А сейчас девять утра. Очень рано пришли.
Н и к у л и н. Всю ночь не спал. Даже не ел ничего.
К о в а л е в а. Напрасно. Товарищи из Абхазии не прибыли?
Л ю с я. Пока нет.
К о в а л е в а (озадачена. Снова вскользь оглядывает Никулина). Закусочная за углом. Разбираться будем долго.
Н и к у л и н (с испугом). Долго?
К о в а л е в а. Думаю, да.
Н и к у л и н. Потеряю я деньги?
К о в а л е в а. Не знаю.
Н и к у л и н. Не может быть, чтоб не знали…
К о в а л е в а. Разговор окончен, привет.
Н и к у л и н. Значит, пойти поесть мне?
К о в а л е в а. Да. Только пить не надо. Заседатели вызваны?
Люся кивнула. Никулин топчется на месте. Ковалева вошла в кабинет, задумчиво выгребает на стол бумаги.
(Внезапно подходит к залу.) Люся, зайдите.
На ходу поправляя прическу, Люся входит.
А ну повернитесь!
Люся поворачивается, демонстрируя линию.
(Внимательно оценив.) На работу, Люся, этот брючный костюм вы надели первый раз и последний. А гримасы оставьте.
Л ю с я. Между прочим, Зоя Константиновна из уголовного уже целый месяц не носит юбку…
К о в а л е в а (строго, просто). Вы поняли меня, Люся?
Л ю с я. Все?
К о в а л е в а. Да.
Люся вернулась за свой столик, оскорблена. Никулин сел наконец. Ковалева раскрыла толстенный том.
Т о р б е е в (с досадой). Кухня! Брючный костюм…
Ф о м и н (терпеливо). Послушаем дальше.
Н и к у л и н. Пустяковое мое дело, глупое!
Л ю с я. Иск возбужден лично областным прокурором.
Н и к у л и н. Я ничего противозаконного не совершал.
Л ю с я. Я вас не слушаю.
Н и к у л и н. Я вообще забыл про билет, у меня два было. Поехал ремонтировать импортные ботинки, а там сберкасса…
Л ю с я. Повторяю, гражданин, я вас не слушаю.
Н и к у л и н. А я и не говорю ничего. Проверьте, говорю, девушка, лотерейные билеты. Девушка из окна смотрит, как будто я артист знаменитый. Счастливчик, говорит. Вся сберкасса на меня смотрит. Еще раз проверили. Недели через три, говорят, получите «Волгу» или сумму девять тысяч шестьсот, отправим билет на экспертизу. Все было по закону. Билет мой, выигрыш мой. Три недели мне ждать некогда, я билет продаю. Имею я право продать свою вещь? А этот Чачхалия кричал от радости… В трех сберкассах орал! Доорался. Можно вопрос задать?
Люся работает невозмутимо, молчит.
У меня совсем простой вопрос, девушка: срок могут дать?
Л ю с я. Мы суд гражданский. Мы не даем.
Н и к у л и н. А! Я плотник. Плотником везде буду!
Т о р б е е в (выходя вперед). Это все несущественно. Не скрою, мне симпатично, как судья поставила на место этого дельца. Одно коротенькое, вежливое слово «привет» — и все! Но брючный костюм… Пустяк, согласен, но к чему в этом уважаемом здании рассуждать о юбках всем известной Зои Константиновны? Зачем эта вольная деталь?
Ф о м и н (весело). Давайте побыстрее шагать к процессу.
Т о р б е е в. И вы быстро, очень быстро убедитесь, что процесс не защитил интересы государства. (Возвращаясь к прежней теме.) Мое замечание ничтожно, но, право, когда мы указываем на общечеловеческие мизерные заботы работников юстиции вроде модных тряпок, мы сами походя способствуем тому, что люди теряют уважение к суду и страх перед правосудием.
Ф о м и н (легко, прохаживаясь). Это жизнь, Георгий Николаевич, мы люди. Стоит ли превращаться в богов, которых не видят и только боятся? Так мы воистину вознесемся и погрязнем в самовлюбленности.
Т о р б е е в. А как при этом выглядит служитель юстиции?
Ф о м и н (суше). Да, это важно, но честь и достоинство суда олицетворяются в приговоре. Хоть мы того и не поощряем, но, когда публика, сидящая в зале, рукоплещет судье, адвокату или блистательной речи прокурора, мы чувствуем, как волны любви и уважения идут к нам, не подстегиваемые ничем. И тогда с гордостью знаем, что точны и справедливы.
Т о р б е е в (уступая). Но зачем играть мелочи этакие?
Ф о м и н. О! Есть оттенки!
Т о р б е е в (смеется). С кем вы ныне, Анатолий Иванович?
Ф о м и н. С вами, Георгий Николаевич. (Погрустнев вдруг.) Не скажу, что мне плохо здесь, а не привык. Сердцем все еще там, у вас на третьем этаже, и даже, виноват, в вашем кресле. Там мои знания, навыки, привязанность молодости. (Садится, задумчиво.) Я должен задать вопрос.
Торбеев смотрит на него. Весь внимание.
Мы, разумеется, разыграем коротенькую сцену в моем кабинете. Именно там весьма ошарашенная Ковалева узнала, что на процессе будете выступать лично вы. Есть отчего прийти в смущение: ведь прокурор области выступает исключительно по крупным делам, и это правильно, а тут пусть заковыристый процесс, но небольшой. Что вас так потянуло, Юра? Вы сказали, теоретический интерес…