Венок Петрии - [59]
«Как говоришь, его фамилия?»
Сказала я Мисину фамилию.
Она давай листать книгу какую-то.
«Он что, из рудника бурого угля?»
«Да».
«Тут, — говорит, — у нас он».
«А в какой палате?»
«Вот этого я не могу сказать. Да и ни к чему тебе это знать».
«Дак как же мне мужа-то увидать, поглядеть, живой ли он? Ведь я издалека сюда добиралась, и пешком шла, и на поезде ехала, что ж мне теперича несолоно хлебавши домой возвращаться?»
«Ей-богу, — говорит, — нет у меня такого права тебя пустить. С доктором ты могла бы, наверно, повидаться. И то как обход кончится».
Да на что мне доктор? Мне мужа свого повидать надо. Я перво-наперво сама должна увидать, что с им. А там уж могу и с доктором разговаривать. Ежели мужа, не дай бог, так прихватило, что не выкарабкаться ему, так мне его загодя домой надо забрать, чтоб он мог дома помереть.
Брожу по коридору, прикидываю, как быть, что делать. С Каменче советуемся.
И вдруг вижу, санитар идет, а в руках у его целый ворох черных снимков, открыл он какую-то дверь и спрашивает кого-то, кто там сидит:
«В какой палате шахтер с раздробленной ногой, что вчера привезли?»
А ему оттель отвечают:
«Четвертый этаж, сто семнадцатая палата».
Вот и ладно. Спасибо, что сказали. Теперича я знаю, что делать.
Дождалась пока в колидоре пусто стало и снова к сестре в окошечко сунулась. Протянула свернутые вот так двести динаров.
«Ни о чем тебя не прошу, — говорю, — отвернись токо, как проходить мимо тебя буду».
Она поглядела направо-налево и взяла деньги, в карман халата опустила.
Опосля я пожалела, что такие деньги ей отвалила, она и за пятьдесят пустила бы.
«Слушай, — говорит она мне из окошечка, — ежели поймают тебя, ты уж не выдавай меня. Скажи, она, мол, в тувалет пошла, я и пробежала».
Пугливый народ в Белграде, как посмотрю. Но деньги тоже любит.
«Не тревожься», — говорю.
Отвернулась она от окошечка, будто делом занялась. Бумагами зашуршала. Я шмыг мимо ее клетки и тихонько-тихонько — к лестнице.
Наверх полезла, второй этаж, третий, вот и четвертый.
Отворила первые стеклянные двери. Иду крадучись, боюсь, как бы кто не заметил. Где сто семнадцатая палата? Направо иль налево?
Посмотрела на номера — цифры-то я понимаю — нет, не то. Пошла к другим стеклянным дверям.
Вошла тихонько, иду по колидору, гляжу наверх, где номера стоят. Считаю про себя. Должно, тут, думаю.
Вдруг слышу за собой женский голос.
«Гражданка, вы куда?»
Я обернулась, мне, что ль, кричат? И дала стрекоча по колидору. Что есть мочи.
Она кричит:
«Эй, ты куда? Спятила, что ли, вернись!»
Но рази меня остановишь? Как на крыльях лечу.
Увидала на бегу цифру сто семнадцать. Навалилась на двери ровно танк, ворвалась в палату и двери за собой закрыла.
Все, убежала от их.
Ищите ветра в поле. Пока найдете, я уж свое дело сделаю.
Огляделась.
Палата большая, коек, видать, двадцать стоит, и все занятые. И куда ни взглянешь, в глаза лезут где ноги, где руки. Все раскоряченные. Свешиваются прямо с потолка, подцепили их там на крючья, словно ягнячьи окорока.
Гляжу я на этих четвертованных людей, и страх меня пробирает. Как средь культей этих и бинтов Мису найти?
Не вижу его, и все тут. Я ищу цельного человека, а кругом лежат обрубки. Одни белые ноги свешиваются с потолка, свет застят.
«Люди, — говорю, и духа ишо не перевела, — тут шахтер Милосав Джёрджевич из Окно?!»
Они глядят на меня скрозь белые ноги и молчат. Рта не открывают.
Я туда, сюда. Как же мне мужа отыскать, помоги господи. Может, наврали внизу?
Вдруг почудилось, зовет меня ктой-то.
«Петрия, — а голосок тонехонький, — Петрия!»
Обернулась я, поглядела, лежит на постели человек, лицо темное и тоже раскоряченный. Он, что ли, зовет?
Нет, не он.
Да и никто не зовет. Примерещилось, поди.
«Здесь Милослав Джёрджевич? — спрашиваю погромче. — Шахтер из рудника».
И опять все молчат. Из-под одной лишь белой ноги таращатся на меня чьи-то белые глаза, совиные.
И тут снова тоненький голосок:
«Петрия! Обернись, Петрия».
Да что ж это такое, ей-богу! Мерещится мне, что ли?
Поглядела я направо, налево. Зовет меня кто иль не зовет?
«Здесь я, Петрия, — опять тот же голосочек. — Сюда погляди, Петрия».
Глянула я вниз, на человека того, с темным лицом. Он смотрит на меня вот такущими глазами и тянет ко мне руку, за юбку хочет схватить.
«Не узнаешь, Петрия? — говорит мой Миса из этого незнакомого человека. — Это я, Петрия».
Все внутри меня дрожмя задрожало, ровно меня кто схватил и давай изо всех сил трясти и на куски рвать. Взяла я его руку, к щеке прижала.
«Как не узнаю, Миса! — говорю. — Слава богу, нашла тебя. Живой, слава богу!»
Гляжу на его лицо, что я сперва не узнала. А оно черное, как вот эта плита. Одни глаза белые. Будто из забоя вышел. А ведь умытый, чистый лежит.
«Цельную ночь я тебя, Петрия, ждал, — говорит мне мой Миса. — Как ты, Петрия?!»
Я обнимаю его стылую руку, прижимаю к своей щеке. Грею об свое лицо.
«Я, Миса, за тобой со вчерашней ночи гоняюсь. Ты-то, ты как? Выдюжишь?
Он говорит:
«Выдюжу как-нибудь. Я беспокоился, найдешь ли ты меня».
«Видишь, нашла. Люди помогли. Анженер Маркович послал со мной Каменче Радойковича из Дворишта. Он внизу ждет. Кланяется тебе. И все приятели твои привет тебе шлют, говорят, чтоб ты скорей поправлялся».
В центре нового романа Нины Халиковой — самые сильные человеческие чувства: любовь, ненависть, ревность, зависть. Прима балетной труппы Милена Соловьёва, удивительно талантливая и красивая, но при этом бездушная и эгоистичная, поглощена исключительно собой, сценой, своим успехом. Безумная любовь Платона Кантора, его страдания и ревность, как и зависть и ревность коллег, её абсолютно не волнуют. Но на генеральной репетиции Милена внезапно умирает на сцене. Её загадочная смерть настолько поразила Петра Кантора — деда Платона, что тот начинает самостоятельное расследование, итог которого не мог предугадать даже такой старый и мудрый человек.
Алла Хемлин определяет свой новый роман «Интересная Фаина» как почти правдивую историю. Начинается повествование с реального события 1894 года — крушения парохода «Владимир». Дальше все, что происходит с персонажами, реально буквально до предела. Только предел все время смещается. В «Замороке» (длинный список «Большой книги»-2019) Алла Хемлин, кроме прочего, удивила читателей умением создавать особый речевой мир. «Интересная Фаина» в этом смысле удивит еще больше.
В нашем книжном магазине достаточно помощников, но я живу в большом старом доме над магазином, и у меня часто останавливаются художники и писатели. Уигтаун – красивое место, правда, находится он вдали от основных центров. Мы можем помочь с транспортом, если тебе захочется поездить по округе, пока ты у нас гостишь. Еще здесь довольно холодно, так что лучше приезжай весной. Получив это письмо от владельца знаменитого в Шотландии и далеко за ее пределами книжного магазина, 26-летняя Джессика окончательно решается поработать у букиниста и уверенно собирается в путь.
Своими предшественниками Евгений Никитин считает Довлатова, Чапека, Аверченко. По его словам, он не претендует на великую прозу, а хочет радовать людей. «Русский Гулливер» обозначил его текст как «антироман», поскольку, на наш взгляд, общность интонации, героев, последовательная смена экспозиций, ироничских и трагических сцен, превращает книгу из сборника рассказов в нечто большее. Книга читается легко, но заставляет читателя улыбнуться и задуматься, что по нынешним временам уже немало. Книга оформлена рисунками московского поэта и художника Александра Рытова. В книге присутствует нецензурная брань!
Роман современного румынского писателя посвящен событиям, связанным с установлением народной власти в одном из причерноморских городов Румынии. Автор убедительно показывает интернациональный характер освободительной миссии Советской Армии, раскрывает огромное влияние, которое оказали победы советских войск на развертывание борьбы румынского народа за свержение монархо-фашистского режима. Книга привлечет внимание массового читателя.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.