Венок Петрии - [54]
«Запомню».
И повернулась, чтоб иттить.
«Погоди, сумасшедшая, — кричит он мне вслед. — Ты что? В Белград поедешь?»
«А как же? — говорю. — Само собой, поеду».
«А счас куда?»
«На станцию. Погляжу, когда поезд».
«Первый поезд, — говорит он и снова на часы глядит, — в десять вечера. А до тех пор что будешь делать?»
«Есть у меня, что делать, — говорю. — А нет, так просто ждать буду».
«Слушай, да ты совсем с ума сошла, — кричит он, — где ты будешь ждать? Иди лучше к Олгице, дома у меня и отдохнешь. Да и адреса больницы у меня нет. Я пока узнаю».
«Доктор, — говорю, — я к тебе со всем уважением, а ты меня обидел, и домой к тебе я не пойду. А больницу в Белграде я и так отыщу. Пошли, Каменче».
Ушли и не оглянулись. За живое меня задело.
Опосля-то я, понятно, остыла и поросенка ему снесла, но знакомство с им перестала водить. И когда с рукой маялась, не пошла к ему лечиться. Один раз, да и то ненароком, заглянула к им.
Вышли мы из больницы, вижу я, и Каменче тоже разозлился.
«С таким человеком, — говорит, — нельзя дело иметь. Пока жив — живи, а захвораешь, подыхай, и все концы, плевать ему на твои муки и страданья. Ты на работе увечье получил, без ноги остался, а он — сам виноват, так тебе и надо. Сволочь!»
Нет, о Ешиче нельзя такого сказать, он человек недурной, хочь, правда, деньги любит, это тебе не Чорович. Но обидел он меня сильно.
Все ж таки я человек, не скотина. Ежели неученая, так, значит, можно меня топтать, прости господи, как дерьмо какое. Неужели тебя в школах твоих учили людей забижать? Есть у меня и сердце, и душа, не токо у тебя.
Но долго об Ешиче не пришлось мне думать. Свои беды и муки навалились.
Идем мы через больничный двор, сердце сжалось, прямо заледенело от страха, ну, как Миса без ноги останется? Ведь он совсем молодой был, в самой силе, двадцать девять стукнуло, тридцатый пошел. Неужели такому молодому ногу отрежут? Представить такое невозможно. Неужто он на деревянной ноге по окненским улицам ковылять будет?
Лет десять назад жил здесь старик один. Никола его звали. Дак у его заместо одной ноги деревяшка была, штанина круг ее полоскалась.
Он, видать, ничё не делал, ничем не занимался, цельные дни из кофеен не вылазил, а ближе к ночи, пьяный, бродил по улицам на своей деревяшке. И стар и мал звали его не иначе как Деревяшка, фамилию его, должно, никто и не знал, окромя почтальона, что пенсию ему носил, похоже, и внуки звали его Деревяшкой.
Когда ни встренешь его, он завсегда под градусом, и подумать не можешь, что он был другим, будто так и родился с деревянной ногой. А ведь он, брат, железнодорожник был, машинист, но спьяну-то угодил под поезд, ему ногу и отрезало.
Случилось это, как первая мировая кончилась, он уж в летах был, когда Деревяшкой стал. А до тех пор жил себе в свое удовольствие.
У нас, я тебе скажу, вообче много увечных и покалеченных. Доктора, видать, были тогда не ахти какие умелые, да и люди не больно к им ходили, поломают там руку или ногу, приладят по своему уму-разумению, и все.
Пойдешь, к примеру, к дядьке Радомиру в Двориште, жил там такой мужик-костоправ. Натрет он тебе, к примеру, руку каким-то жиром, верещишь, как козел, от боли, а опосля положит ее промеж двух досточек, куделью обмотанных.
«Ну, — говорит, — теперича все ладно будет».
И велит приттить через какое-то время, он сымет досточки, и рука будет как новая.
Иной раз придешь к ему, а он скажет:
«Поди, двигал рукой-то, вот и срослась криво, сам виноват».
Так и останешься с кривой рукой или ногой.
Выходим мы с Каменче к железным воротам, а у меня все Деревяшка не идет из головы. Неужто и мой Миса станет таким?
Вот-вот слезы польются, зареву так, что лесам и горам, земле и небу тошно станет, и они заплачут над моим страданьем, на душе черно, глаза б ни на что не глядели. Но скрепилась кое-как, слезинки не проронила.
Выбрались мы за ворота.
За воротами улица не улица, через дорогу площадь, чуть подальше бойня, и все. И вдруг вижу, бегут мои собаки.
Я про их и думать позабыла. Где мне ишо и про их помнить?
А они давай на меня прыгать. Визжат от радости, хвостами крутят.
Но до их ли мне? А они знай себе скачут, лапами своими меня марают.
«Пошли, — кричу им, — чтоб вам пусто было!»
И ногой их. Попала, кажись, в Мурзу.
Собаки отбежали. Стали посередь улицы и смотрят. Понять не могут, за что я их так.
Каменче и говорит:
«Бог с тобой, чего ты их бьешь?»
«Да не могу я и об их думать. Видал, всю юбку замарали».
Оттерлась кое-как.
«Пойдем, — говорю, — сначала зайдем на малую станцию, а опосля на большую, поглядим, когда поезда. И разъедемся в разные стороны».
«Зачем нам, — говорит Каменче, — на малую станцию?»
«Да посмотрим, может, найдется тебе какой поезд поране. Окненский токо в два пойдет. Ты и так уже много время потерял».
А он тут и говорит:
«Я знаю, когда мой поезд. Но я по-другому думал».
«А что же ты думал?»
«Да я думал, — говорит, — мы вместе поедем, ежели ты не против. Ночью-то мне ехать не хотелось, меня даже зло взяло и на тебя, и на главного анженера, что заставил меня ехать. Думал, нашли дурака! А послушал, как с тобой люди разговаривают, поглядел, как все стараются улизнуть от тебя, как никто не хочет в беде помочь, я и подумал, ведь никто не знает, что с им завтра будет, ведь и со мной может случиться то же, что с Мисой твоим. И от жены моей, поди, так же все бегать будут. Потому я бы, Петрия, одну тебя в Белград не отпустил. Но вот, понимаешь, денег у меня нет на дорогу. Надо бы сперва где-нибудь денег достать».
Роман современного румынского писателя посвящен событиям, связанным с установлением народной власти в одном из причерноморских городов Румынии. Автор убедительно показывает интернациональный характер освободительной миссии Советской Армии, раскрывает огромное влияние, которое оказали победы советских войск на развертывание борьбы румынского народа за свержение монархо-фашистского режима. Книга привлечет внимание массового читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Нить, соединяющая прошлое и будущее, жизнь и смерть, настоящее и вымышленное истончилась. Неожиданно стали выдавать свое присутствие призраки, до этого прятавшиеся по углам, обретали лица сущности, позволил увидеть себя крысиный король. Доступно ли подобное живым? Наш герой задумался об этом слишком поздно. Тьма призвала его к себе, и он не смел отказать ей. Мрачная и затягивающая история Ширин Шафиевой, лауреата «Русской премии», автора романа «Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу».Говорят, что того, кто уснет под инжиром, утащат черти.
Повесть «Река Лажа» вошла в длинный список премии «Дебют» в номинации «Крупная проза» (2015).
Написанная под впечатлением от событий на юго-востоке Украины, повесть «Мальчики» — это попытка представить «народную республику», где к власти пришла гуманитарная молодежь: блоггеры, экологические активисты и рекламщики создают свой «новый мир» и своего «нового человека», оглядываясь как на опыт Великой французской революции, так и на русскую религиозную философию. Повесть вошла в Длинный список премии «Национальный бестселлер» 2019 года.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.