Венки Обимура - [21]

Спустя полчаса он был в Отделе. Следом прибежала Наташа, и Егор отправил ее прибираться в лаборатории, буде эти столичные гости и впрямь вознамерятся заглянуть в «цветник», как почему-то называл его лабораторию начальник Отдела. Зато опытные поля Юлии Никифоров величал исключительно «плантацией».

Пришлось подождать. Наверное, гости завтракали и осматривали владения совхоза. Чего бежал, спрашивается? Егор ходил по коридору и злился на шефа, на Наташу, на…

Наконец за окном мелькнула машина, и Егор прошел в кабинет начальника Отдела, куда уже явились сам Никифоров и еще трое. Они были первыми посторонними, не узкими специалистами, а, так сказать, широкой публикой, которым Егор должен был показывать свою лабораторию, поэтому он разглядывал их с понятным любопытством.

Обращал на себя внимание небольшого роста черноголовый человек с морщинистым подвижным лицом. Он и сам был быстр в движениях, и в своей модной серебряной куртке казался каким-то проворным металлическим зверьком.

— Газета «Вперед»! — сунул он руку Егору. — Специальный корреспондент Голавлев. От слова «голавль» — рыба есть такая, знаете?

— Да, — кивнул Егор. — А меня зовут Егор Белый.

— Очень вам фамилия подходит! — радостно закивал Голавлев. — Как нарочно, под цвет волос!

Господи, сколько раз он уже слышал это! Да ладно, недолго осталось… Егор протянул руку очень высокому, статному старику с резкими чертами лица. Тот мрачно глянул из-под бровей:

— Михаил Антонов, писатель.

— Я что-то читал… — вежливо пробормотал Егор.

— Врете! — улыбнулся Антонов. — Бездарно врете. Сроду вы моих книг не читали. Ну да Бог с вами. Я ведь не на злобу дня пишу, а так — сказки всякие. Впрочем, может быть, это вас заинтересовало бы. Вы ведь тоже в некотором роде сказочник со своей памятью растений.

Неужели Никифоров уже отпустил дежурную порцию «комплиментов» в адрес Егора? Однако серые глаза Антонова улыбались доброжелательно.

— А это — гип ГИАПа, если так можно выразиться, — вмешался Никифоров, — Главный инженер проекта Государственного института Азотной промышленности Дмитрий Никитич Дубов.

Дубов был четырехугольным человеком с коротко остриженной головой и прямым взором. Взяв Егора за руку, он стиснул ее и отпустил, будто ненужную. Егор перевел дыхание от боли, но виду не подал.

Едва все уселись, дверь снова открылась и влетела Юлия. И опять пошли реверансы: Юлия Степановна, старший научный, кандидат-лауреат, автор, опытное поле, гордость… Никифоров улыбался, Голавлев сверкал курткой, даже Дубов согнул шею, а Антонов поднес ручку прекрасной дамы к губам. Егор смотрел в окно, но видел всю эту суматоху, будто в зеркале. Не в первый же раз!

Наконец-то все успокоились. Снова сели. Тоненькая синеглазая Наташа, которой Никифоров успел позвонить, принесла кофе, испуганно взглянула на своего раскаленного завлаба и исчезла.

Начался разговор. Первой, как всегда, демонстрировали Юлию. Это у Никифорова было вроде психической атаки, которая действовала без отказу. «Такая женщина — и не совсем дура? Надо же!» — читалось на лицах. Егор хмуро думал: «Интересно, причесывается ли она когда-нибудь?» А Юлия сладко пела о своем опытном поле.

Что и говорить, не будь это именно ее занятием, Егор испытывал к нему куда больше бы уважения. В самом деле! Несколько лет назад, когда Юлия еще не обладала ни одним из своих титулов и даже не была сотрудницей Экспериментального Отдела (Отдела тоже не было), она поехала в командировку в Венгрию. Там ее свозили на предприятие «Темафорт». Коллега, поднаторевший в общении с восхищенными гостями, повествовал:

— Приятно видеть среди городского асфальта участки сочной зеленой травы. Создавать, однако, такие свежие островки — дело не простое. Но вот специалисты нашего предприятия разработали технологию изготовления ковров-газонов. В ткань из текстильных отходов помещаются семена трав вместе с питательными веществами. Достаточно затем уложить этот ковер на землю и полить его, чтобы через несколько дней он превратился в густой газон. Секрет ковра прост. Его текстильная основа разлагается, постепенно превращаясь в удобрение, стимулируя рост трав.

— …Вообразите, мне показалось, что открылась дверь в неведомое! — рассказывала Юлия, приподняв, по обыкновению, крутые брови. — Я представила себе газоны наших городов, созданные подобным образом не просто из декоративных, но из лекарственных трав! В сущности, это тоже промышленное разведение лекарственных растений, но в буквальном смысле слова на принципиально новой основе.

Голавлев щелкнул блокнотом о стол.

— Но разве мало у нас лесов? Полей? Ну, завести деляны, ну, организовать комплексы. Вот и совхоз, которому вы принадлежите, этим занимается. А газоны? Вы входили с этим предложением в Агропром? — обернулся он к Никифорову. Тот встрепенулся и посмотрел на Юлию.

— Куда мы только ни входили! — отмахнулась она. — Ваш Агропром! Он не способен понять сути…

— Я, кажется, ее тоже не понял, — перебил Дубов. — В сушеном виде, в аптеке, — ну, лист сенны, ну, кора крушины, или там мочегонное… — это дело нужное и важное. А разводить на газонах?! Вы что, намерены организовать всенародное движение за употребление только лекарственных растений — и долой медицинскую химию?