Венера Прайм 5 - [52]

— Я настаиваю на попытке, — сказал Блейк со всем гневным достоинством, на которое был способен.

— Зачем приносить четыре жертвы вместо трех. — Если бы был хоть малейший шанс… —Уолш застыла. Двое из ее давних спутников, ее старейших друзей, были среди тех, кого она собиралась бросить. — Если хочешь, проверь расчеты. Докажи мне обратное.

Форстер, молчал пристегнутый ремнями к кушетке, оставаясь в стороне от спора. Теперь он поднял печальный взгляд на Блейка:

— Делай, как говорит капитан, Блейк. Сделай расчет, убрав массу Мэйса в расчетах.

Уолш молча смотрела на Блейка. Она просила его взять на себя это бремя.

— Простите, Джо, профессор, — прошептал Блейк. — Не скажу, что мне было бы жаль, если бы они сами сделали такой выбор. Но…

Уолш повернулась к пульту и вручную ввела цифры в компьютер. Расчеты были сделаны, потенциальные траектории были графически показаны.

Уолш и остальные уставились на экран.

— Что ж, — сказала она, — Будем надеяться, что, когда эта мысль придет им в голову, они будут менее брезгливы, чем… чем я.

— О чем ты говоришь? — Спросила Марианна. В этот момент они с Биллом Хокинсом поднялись на летную палубу.

Форстер не смотрел на нее, но заговорил громко и решительно:

— С топливом Мэйса, но без его массы, у Мак-Нила и Гроувза есть шанс вернуться сюда раньше крайнего срока, названного инспектором Трой.

— Быстро тающий шанс, — проворчала Уолш.

Марианна проанализировала сказанное:

— Вы хотите посоветовать им отказаться от Рэндольфа?

— Я бы хотел, чтобы они это сделали. — Форстер посмотрел ей прямо в глаза. — Но я сомневаюсь, что они это сделают.

Марианна могла бы выразить возмущение или ужас. Но она этого не сделала.

— Мы только что миновали точку невозврата, приятель, — сказал Тони Гроувз, направляясь к Юпитеру.

— То есть, если никто не придет нам на помощь, мы будем плыть вечно, — сказал Мак-Нил.

— Боюсь, что так.

Мгновение в их скафандрах звучала лишь статика Юпитера; затем заговорил Мэйс:

— В моем скафандре есть топливо. Просто избавьтесь от меня. Возможно, вы еще сможете спастись.

— Обычно так не делают, — сказал Гроувз.

— А ты, конечно, из тех, кто всегда поступает как обычно, — ехидно заметил Мэйс.

— Я думаю, он пытается спровоцировать нас, Ангус, — сказал Гроувз.

— Это ему не поможет. Это просто дежавю для меня, — сказал Мак-Нил. — «Убей этого странного неудобного парня, и, возможно, проживешь немного дольше». Попробуй это потом пережить.

Гровс прищелкнул языком:

— Слушай, то, что ты сказал, это был каламбур?

Они плыли в космосе, ракеты их скафандров толкали их к «Алмазной Луне», которая теперь почти заполнила небо. Они знали, что у них не будет возможности остановиться или даже повернуть, как только они достигнут ее.

— Откровенно говоря, — сказал Мейс, — мне все равно, останетесь ли вы оба живы. Я хотел бы сделать заявление перед смертью.

— Мы слушаем, — сказал Мак-Нил.

— Только я хочу, чтобы это слышали не только вы двое… Форстер, я полагаю. Эта женщина, Трой, или как она там себя теперь называет.

Мак-Нил включил свой скафандр:

— Вы все еще не можете нас забрать, профессор?

Ответ прозвучал так ясно, как-будто Форстер оказался в скафандре рядом с ними:

— Я слушал ваш разговор, Ангус. Сэр Рэндольф, повторите, что вы хотите сделать.

— Я тоже вас слушаю, сэр Рэндольф, — голос Спарты был так же отчетлив, как и Форстера.

Мейс глубоко вздохнул, глубоко вдохнув холодный воздух скафандра:

— Меня зовут не Рэндольф Мэйс, — начал он. — Вы можете знать меня под другими именами. Уильям Лэрд. Жан-Жак Леке. Мое имя не имеет значения.

— Правильно, твое имя не имеет значения, — сказала Спарта. — Ты думал, что убил моих родителей. Ты думал, что создал меня. Но все, что ты сделал, не имело никакого успеха, мистер Немо.

Продолжайте, — поспешно сказал Форстер.

— Ну, слушай, — устало сказал Мейс. — Проклятая женщина права: я теперь никто. Но мы, пророки, не были сумасшедшими. Мы сохранили «Знание», «Знание», которое сделало эту женщину такой, какая она сейчас есть… «Знание», которое привело всех нас в это место.

Мы совершали ужасные преступления во имя «Знания». Может быть, вам покажется странным, что я так откровенно признаюсь в этом.

Обычно считается, большинство людей так думают, что преступник не может обладать совестью.

Убийца невинных, который убивает из пулемета тех кого никогда не видел раньше, ничего о них не знал, такой неумолимый убийца, не может обладать совестью.

Это жалкая ошибка.

В то время, когда Мейс летел сквозь пространство, произнося свой жуткий монолог, всех троих слегка разнесло в разные стороны. В их скафандрах закончилось топливо и они уже на протяжении нескольких сотен метров просто дрейфовали, беспорядочно поворачивались, иногда глядя друг на друга, иногда глядя в пустое пространство, или на зеркальную поверхность того, что было Амальтеей, или в устрашающий облачный котел Юпитера.  В стороне от направления их движения увеличивалась сверкающая громада корабля-мира.

— Мы, пророки, хорошо знали, что делаем. Мы жалели тех, кем жертвовали. Древние первобытные люди, которые молились за души съеденных ими оленей, были не более набожны, чем мы.