Венедикт Ерофеев: Человек нездешний - [265]
Венедикт Ерофеев, дождавшись своих сопутешественников в Архангельске, вернулся в Москву, а они продолжили свой, уже сухопутный поход дальше.
К 1982 году относится ещё одно важное событие. Начало занятий Венедикта Ерофеева на заочных курсах немецкого языка, которые он окончил с отличием.
События его жизни 1980-х годов перемежаются застольями, психбольницами, поездками к родным на Кольский полуостров, безуспешными попытками уйти от Галины Носовой и оформить свои отношения с Юлией Руновой, спорадическими творческими всплесками. В «сухом остатке» только одно достижение — его шедевр, трагедия «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора».
Первый тревожный звонок для Венедикта Ерофеева прозвучал 23 августа 1985 года. Именно тогда он сдал анализы на онкологию и по результатам биопсии началось его лечение во Всесоюзном онкологическом научном центре.
Диагноз был неутешительный — плоскоклеточный ороговевающий рак гортани с метастазами в лимфатические узлы. 25 сентября ему была сделана первая операция.
Венедикт Ерофеев увядал, медленно умирая, в компании восторженных поклонниц и поклонников. Вспоминает Ольга Седакова: «Конечно, я видела много непонятного и неприятного мне в Вениной жизни. С годами я реже и реже заходила к нему, чтобы не встретить каких-нибудь гостей. Эти вальпургиевы гости, их застолья, напоминающие сон Татьяны, отвадили и от самого Венички, который с невыразимым страданием на лице, корчась, как на сковородке, иногда — после особо вредных для окружающей среды реплик, — издавая тихие стоны, слушал всё, что несут его сомнительные поклонники — и не обрывал. Быть может, эти застолья были частным случаем общего принципа: “ Всё на свете должно происходить медленно и неправильно...” Среди лимериков, которые я когда-то сочиняла, Веня указал: вот этот про меня:
И в самом деле, все глупости и пошлости, которыми обменивались посетители, попадали в Венечку; обыкновенно лёжа, из своего непрекрасного далёка он обозревал собравшихся взглядом, описание которого я нашла у Хлебникова:
Бывало, впрочем, что и его потусторонней терпимости приходил конец. Он рычал: “Молчи, дура!” И дважды при мне выдворил новых знакомцев: одного за скабрёзный анекдот, другого за кощунство, оба старались этим угодить хозяину: ведь, по расхожему представлению о Веничке, и то и другое должно было быть ему приятно. Они не учли одного: человеку перед концом это нравиться не может. А Веня, как я говорила, жил перед концом. Смертельная болезнь не изменила агонического характера его жизни, только прибавила мучений. Так что, узнав о его смерти, все, наверное, первым словом сказали: “Отмучился”»>23.
Самочувствие Венедикта Ерофеева резко ухудшилось. За год до его смерти советская власть попыталась сделать ему последнюю пакость — урезать пенсию по инвалидности до 28 рублей 04 копеек. Подумать только — это-то онкологическому больному! Таких малых денег не хватило бы даже на его карманные расходы. А на лекарства тем более. Читатель знает, что Венедикт Ерофеев был безразличен к шикарной жизни. К тому же неведомым чиновником или чиновницей ему был рекомендован «бессрочный лёгкий труд». Что имелось в виду под «лёгким трудом», сказать трудно. Скорее всего — ничего. Такое демонстративное пренебрежение к Венедикту Ерофееву вызвало у его друзей возмущение. Как говорят, дело было даже не в деньгах, а в принципе. Первой подала голос Светлана Мельникова. Она пришла к главному редактору еженедельника «Литературная Россия» Эрнсту Ивановичу Сафонову и сказала, что необходимо принять ответные меры. Ведь сознательно убивают русского писателя! Ею было также написано соответствующее письмо в адрес редакции. Публиковать письмо в «Литературной России» не пришлось. Журналист Евгений Некрасов воззвал к совести коллег-литераторов, и Венедикт Ерофеев сделался членом Литфонда Союза писателей СССР с полагающейся ему при этом статусе пенсией в 100 рублей. Справедливость всё-таки восторжествовала. Но приключившаяся с ним смертельная хворь никуда не ушла. Жить Венедикту Васильевичу оставалось совсем немного — чуть больше года.
ЭПИЛОГ
События, начавшиеся в СССР в конце 1980-х и продолжившиеся в России в 1990-е годы, «оттепелью» не назовёшь. Казалось, наступила весна, перешедшая в знойное лето. Говоря фигурально, не обошлось без солнечных ударов, а если буквально — без летальных исходов. Никто тогда не предполагал, что малоизвестный Венедикт Ерофеев двумя своими сочинениями — поэмой «Москва — Петушки» и трагедией «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» — создаст настоящий медиабум и ажиотаж среди журналистов, критиков и литературоведов. Было такое ощущение, что в нашей стране на протяжении десятков лет существовал «сухой закон», а тут вдруг на каждом углу стали бесплатно раздавать спиртное в любом количестве и ассортименте. И народ, что называется, вздрогнул и всколыхнулся.
Существует огромное количество сочинений о Будде и буддизме. Перед читателями биография «исторического» Будды Шакьямуни. Автор книги известный индолог и писатель положил в основу своего повествования буддийские источники и труды зарубежных и российских востоковедов. Это издание — результат многочисленных поездок ученого и писателя в страны буддийской культуры и будет интересно всем, кто хочет узнать не только биографию «исторического» Будды, но мечтал бы расширить свои представления о культуре, эпосе и верованиях Индии.
Имя этой женщины овеяно мифами и фантазиями. Реакция на творения и практику знаменитой теософки — от бурного восхищения скрытыми возможностями человека разумного, которые изучала Елена Блаватская, до яростного неприятия и обвинений в черной магии и шарлатанстве. Блаватская успела в жизни многое: написала несколько книг, сотни статей, тысячи писем, учредила Теософическое общество. Она была чуть ли не единственной среди русских женщин, обратившихся к мудрости Индии и пропагандировавших ее философию и культуру.
Е. П. Блаватская является одной из самых загадочных женщин XIX века. Подобно Эмануэлю Сведенборгу, она общалась с духами, провидела прошлое и будущее. «Махатмы» поведали ей тайну человечества, его земной и звездной судьбы. Идеи теософии, создателем которой стала Е. П. Блаватская, сверхчеловека, принципы лож теософского масонства использовали секретные службы гитлеровской Германии. Основываясь на многотысячелетней, доисторической мудрости, она предрекла начало новой фазы развития в последней четверти XX века, восстановление на земле золотого века.
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.