Венеция. История города - [38]

Но в конце XV века появились технически более сложные суда, а огромный турецкий флот набрал силу, и настала необходимость дальнейшего развития производства. В 1473-м постановили снова увеличить Арсенал вдвое — так, чтобы он занял большую часть восточных районов города. Расширение мастерских, складов и доков можно подробно изучить по картам и моделям в Музее морской истории, о котором подробнее расскажем чуть позже. Стремясь обеспечить перевес над турками, в 1340-х Сенат решил, что необходимо, чтобы Арсенал создал и постоянно имел в запасе не менее сотни галер и какое-то количество более легких судов. Во время неожиданных событий на Кипре в 1370-м арсеналотти — их тогда насчитывалось 3000 человек — работали не покладая рук и построили сотню галер за два месяца.

Но усталость от этих непомерных усилий в сочетании с нехваткой строевого леса и вспышками чумы привели к упадку Арсенала еще до конца XVI века. В 1633-м резерв уменьшился до пятидесяти судов. Ремонтные и складские функции все еще играли важную роль, и корабли здесь продолжали строить, но к середине XVII века все больше их закупали за границей. Гёте, который пришел посмотреть на работу оставшихся рабочих в 1786-м, заметил, что чувствовал себя при этом так, «будто навещал старую семью, которая хоть и пережила годы расцвета, но все еще не сдается под тяжестью лет».

Когда вы вернетесь на берег, слева от вас окажется Музей морской истории (Музео Сторико Навале). Здесь в первых комнатах находятся приспособления, помогавшие планировать защиту и возвращать имперские аванпосты в неспокойном, благосклонном к туркам XVII веке: частично восстановленные в XIX веке модели крепостей Корфу, Крита и греческого побережья из дерева, гипса и папье-маше. Такие фигурки использовали реальные прототипы герцога и сенаторов шекспировского «Отелло», рассчитывая шаги, ложные атаки и военные хитрости, перед тем как решительно напасть на противника. Сейчас просто интересно рассматривать — особенно если вы бывали в тех местах. Одна модель, например, демонстрирует укрепления Навплиона, рядом с Аргосом (который венецианские колонисты звали «Наполи и Романия») и его высокой крепостью Паламиди, где сегодня на фоне синего моря крылатые львы у ворот скорее радуют глаз, чем демонстрируют силу. Но конечно же, основной акцент в моделях делается на башни, гавани, молы и стены. Чаще всего, например, в Хании на Крите (колонисты звали ее Ганеей), трудно не заметить длинное, ангароподобное здание местного Арсенала. Частично такие морские сооружения сохранились вместе с другими реликвиями венецианского правления в столице Крита Кандии, теперь — Гераклионе.

На втором этаже музея находятся куда более практические орудия нападения и защиты, а именно: легкие длинноствольные пушки кульверины, пушечные ядра, огромные аркебузы XVI века и несколько блестящих черных зажигательных снарядов, которые использовались против турок во время осады Кандии (1648–1669), последнего западного аванпоста Крита. Еще в музее находятся мечи, превосходные модели галер, несколько уцелевших панелей и украшений с самих судов, а также более поздние изобретения: самоходные торпеды, пригодившиеся там же на Крите и Мальте в 1941-м, форма итальянских моряков и многое другое. Но, пожалуй, самый волнующий экспонат — это восхитительная модель «Бучинторо», парадной барки дожа 1828 года. Само имя, скорее всего, значит «золотая лодка». Первое такое судно было построено в 1277-м, а последнее, с которого и сделана модель, в 1728-м. Основная его функция сводилась к тому, чтобы перевозить дожа с Пьяццетты к собору Сан-Николо ал Лидо, где он от имени Венеции сочетался символическим браком с морем, бросая в его воды золотое кольцо. Самое большое и представительное из этих судов примерно сорок пять метров в длину и семь с половиной метров в высоту. На веслах здесь сидели специально подобранные арсеналотти, по четыре на каждое из сорока двух весел. Над гребцами располагалась длинная крытая кабина, роскошно позолоченная и отделанная дорогими тканями: здесь были места для благородных гостей дожа. Сам он восседал на троне в носовой части. Золотые украшения для лодки изготовил скульптор Алессандро Витториа, среди них морские боги и богини, раковины, медальоны, сфинксы, фрукты; огромные суровые тритоны с рыбьими хвостами, высовываясь из воды, то ли поддерживают колонны галереи, то ли цепляются за нее; львы святого Марка по обеим сторонам руля, путти, дующие в трубы, и массивный древний воин с длинным копьем. На каждой колонне сатиры, морские боги, фестоны и орнаменты. Вокруг носа — буйство украшений: возлежащее морское божество, боги поменьше, пускающие золотые фонтанчики, дерущиеся путти, колоссальная фигура Венеции (в музее есть такая же, только поменьше и попроще — вероятно, с «Бучинторо» XVI века) и неизбежный лев. Как заметил, осматривая корабль, Гете, неверно было бы назвать его «перегруженным украшениями», поскольку «весь корабль — одно сплошное украшение».

Все это, должно быть, выглядело еще более впечатляюще, когда золотые фигуры скользили по воде, солнце слепило глаза зрителям, одновременно взлетали вверх и погружались в воду весла и плыла над водой торжественная музыка. Джон Ивлин, автор «Дневников», видел предпоследнее дожеское судно в действии вскоре после приезда в Венецию в июне 1645 года, дож в парадных одеждах («очень оригинальные и похожи на восточные») и сенатеры в мантиях «взошли на свои великолепно раскрашенный, покрытый резьбой и позолотой «Бучинторо», окруженный бесчисленной свитой галер, гондол и лодок, заполненных зрителями, разодетыми в маскарадные костюмы; трубный глас, музыка и пушки наполняли грохотом воздух».