Венецианская маска - [156]

— Помню, это дело было важным для тебя. Должно быть, было трудно оставить все.

Его глаза остановились на ней.

— Ничто не было так тяжело, как потерять тебя.

Она натянуто ответила:

— Это было давно.

— Так ли это? Когда я теперь вижу тебя рядом, мне кажется, это было вчера. Расскажи мне о себе. Как давно ты замужем за Торриси?

— Тринадцать лет, но на протяжении девяти из них мы с ним были разлучены несправедливым его заключением в тюрьме.

Он ничего на это не ответил.

— Ты никогда не пыталась сделать карьеру певицы?

— Нет. Я подумывала о выступлениях на сцене перед свадьбой с Доменико. У нас есть дочь и близнецы, мальчик и девочка. А у тебя?

— Сын, который уже довольно взрослый, чтобы взять на себя шелковое дело, и две дочери.

— Как твоя семья пережила террор? Ужасное было время для Франции.

— Это кровавое пятно на нашей благородной истории. — Перед его глазами вдруг возникла картина гильотины в его родном Лионе, поставленной на пригорке, где он с друзьями играл в детстве. — Были и владельцы шелковых фабрик, кого четвертовали, но тех, кто добивался улучшения условий для рабочих, оставили в покое. К счастью, Луиза подняла те стандарты, которым я дал начало, и никто из моей семьи не пострадал.

— Я упоминала тебя в своих молитвах все это время.

— Ты простила меня, раз вспоминала, несмотря ни на что.

— Еще в детстве я поняла, что наши жизни меняются не по нашей воле. — Она твердо посмотрела на него. — Мы должны были знать, чем все закончится, с самого начала. Мы были всего лишь Арлекином и Коломбиной. У них никогда не было счастливой судьбы.

Он пожал плечами.

— Сомневаюсь, что когда-нибудь приму такое толкование. К тому же я так и не пытался забыть тебя. Может быть, это было нечестно по отношению к Луизе, хотя сомневаюсь, волновало ли ее это вообще. Она предана бизнесу и деньгам.

— Тебе нравится армейская жизнь?

— Я привык, но не к тому, чтобы командовать здесь, в Венеции. Я солдат, а не организатор кражи ценностей, которые вообще не должны увозиться со своих настоящих мест. Я нахожу это отвратительным! — Он подался вперед, положив руку на колени и приблизившись к ней лицом. — Я следую за Бонапартом, потому что уверен, что он именно тот, кто сможет освободить мою страну от остатков диктаторства и преступлений, которые преподносились нам как совершаемые во имя свободы. Он сделает Францию настоящим центром свободы и примером всему миру!

— Не сомневаюсь, что ты прав, но в настоящее время он только разрушает всякую страну, в какую ни придет.

— В целях установления порядка! В Венеции дела обстоят так, что если мы не вывезем все ценности, то их заберут австрийцы. Мы предполагаем, что они будут здесь через несколько месяцев.

Она откинула назад голову в порыве разочарования.

— Значит, Венеция — всего лишь пешка в игре между двумя государствами! Похоже, справедливости нигде нет места. Доменико был лишен свободы все эти годы по выдуманному обвинению, и, хотя его невиновность теперь не вызывает ни у кого сомнений, ты и твои люди отказываетесь слушать. Вот доказательства! — Она швырнула ему бумаги. — Я требую его освобождения от имени твоих же революционных лозунгов: «Свободы! Равенства! Братства!»

Он поднял руку ладонью к ней.

— Они мне не нужны. Я нашел копию, когда просматривал документы моего предшественника.

— Ты ознакомился с ними?

— Нет. Это было не столь важно, но это не значит, что они останутся без внимания. Когда я взглянул на бумаги, дело заинтересовало меня.

— Прошу, прочитай их сейчас.

Он улыбнулся ей:

— У меня сегодня по меньшей мере двенадцать встреч, включая встречи с двумя важными иностранными послами и швейцарским дипломатом. Скажи, Мариетта, неужели ты счастлива в браке с Торриси?

— Я была счастлива и буду счастлива, когда ты отпустишь его.

— Была ли это настоящая любовь?

Она дала откровенный ответ.

— Нет, но все идет к тому и скорее с моей стороны, чем с его.

Он одобрительно кивнул.

— Мы всегда были честны друг с другом. Теперь я скажу тебе так же откровенно, что никогда больше не любил ни одну женщину так, как любил тебя. Когда я узнал, что меня отправляют в Венецию, у меня возникла глупая мальчишеская мечта найти тебя на прежнем месте в Пиете, чтобы все стало по-прежнему. — Он протянул руку и нежно коснулся ее лица. — В тот же день, когда я приехал сюда, то пошел на нашу улочку к той двери в стене, у которой обычно встречал тебя. Потом заглянул в окна, словно надеялся, что ты подойдешь к одному из них и увидишь меня, как я сегодня увидел тебя из замка.

— Ты спрашивал меня?

— Да. Я встретил монахиню с пронзительным взглядом, которая, лишь посмотрев на мою форму, тут же закрыла рот, дабы не проболтаться или не высказаться обо мне и моих людях в городе. Все, что она сказала, это то, что ты давно покинула Пиету.

По его описанию она поняла, что это была сестра Сильвия.

— Итак, твоя мечта не осуществилась, — произнесла она тихо.

— Она в прошлом.

— Так и должно быть, но во имя тех чувств, что мы питали друг к другу когда-то, заклинаю тебя, прочитай эти бумаги по делу Доменико сейчас! Я намерена забрать его домой, когда ты закончишь.

Он посмотрел прямо ей в глаза.