Вендетта, или История одного отверженного - [138]
И я быстро поднял ее, легко перенес через каменный порог и аккуратно поставил внутри. Наконец-то внутри, слава Богу! Я закрыл главную дверь за нашей спиной и запер ее! И снова тот же странный невольный смех сорвался с моих губ сам собой, и эхо дома смерти ответило ему гробовым ужасным гулом. Нина цеплялась за меня в плотной тьме.
«Почему вы так смеетесь? – вскричала она громко и нетерпеливо. – Звучит просто ужасно».
Я сдержал себя усилием воли.
«В самом деле? Простите меня, мне очень жаль! Я смеюсь потому, моя дорогая, что наша прогулка под луной так приятна и весела, не правда ли?»
И я прижал ее к сердцу и грубо поцеловал. «А теперь, – прошептал я, – я вас перенесу, ведь ступени слишком грубы для ваших маленьких ножек, дорогая, для ваших изящных белых маленьких ножек! Я вас понесу на руках в моих сладостных объятиях! Да, перенесу вас осторожно вниз в волшебный грот, где лежат бриллианты, великолепные бриллианты – и все они для вас, моя любимая жена!»
И я поднял ее с земли, как если бы она была маленькой хрупкой девочкой. Пыталась ли она сопротивляться или нет – я сейчас уже не помню. Я перенес ее вниз по осыпающейся лестнице, ставя ногу на каждую кривую ступень с уверенностью прекрасно знавшего это место человека. Но мой разум был замутнен, круги красного огня вертелись в темноте перед глазами; каждая вена в моем теле, казалось, готова была взорваться; скрываемые муки и ярость моей души были так сильны, что я думал, что сойду с ума или упаду замертво, прежде чем завершу свой план. Когда я спускался, то почувствовал, как она цеплялась за меня; ее руки были холодны и вспотели на моей шее, как будто кровь в ней застыла от ужаса. Наконец я ступил на последнюю ступень и коснулся пола склепа. Я опустил мою бесценную ношу и, освободившись от нее, замер на секунду, тяжело дыша. Она схватила мою руку и хрипло прошептала:
«Что это за место? Где же свет, о котором вы говорили?»
Я не ответил, а лишь отстранился от нее, вытащил спички из кармана и зажег шесть больших свечей, которые установил в различных углах склепа прошлой ночью. Ослепленная светом после полной темноты она не сразу определила природу того места, где находилась. Я наблюдал за ней, все еще завернутый в тяжелый плащ и в шляпе, которые так эффективно меня маскировали. Что за вид у нее был в этой обители разложения! Прекрасная, нежная, полная жизни, с сияющими бриллиантами под складками дорогого меха, который покрывал ее тело, и в темном капюшоне, откинутом назад, будто для того, чтобы усилить сверкание ее золотых волос.
Внезапно ее потрясла догадка о назначении мрачного дома, окружавшего ее, когда желтый свет от восковых свечей выхватил каменные ниши, изодранные покровы, ржавеющие доспехи, мрачные формы поеденных червями гробов, и с воплем ужаса она помчалась к тому месту, где я стоял неподвижно, как статуя в кольчуге, и, обхватив меня руками, стала цепляться, обезумев от страха.
«Уведите меня отсюда, уведите! – умоляла она, пряча лицо у меня на груди. – Это склеп, о Пресвятая Мадонна! Дом мертвецов! Быстрее, быстрее! Выведите меня отсюда, давайте уйдем домой, домой!»
Она резко замолчала, ее тревога возрастала от моего молчания. Она пристально посмотрела на меня дикими влажными глазами.
«Чезаре! Чезаре! Говорите! Что с вами? Зачем вы меня сюда притащили? Прикоснитесь ко мне, поцелуйте меня! Скажите хоть что-нибудь, только не молчите!»
И ее грудь судорожно поднялась – она рыдала от ужаса.
Я отстранил ее твердой рукой и заговорил размеренным тоном с долей презрения.
«О, я прошу вас! Это не место для истерической сцены. Посмотрите, где вы! Вы верно догадались: это склеп, ваш собственный мавзолей, дорогая леди! Если я не ошибаюсь, это место захоронения членов семьи Романи».
При этих словах ее рыдания прекратились, как будто замерзнув в горле, она уставилась на меня в безмолвном страхе и удивлении.
«Здесь, – продолжал я методичные рассуждения, – здесь лежат все великие предки семьи вашего мужа, герои и мученики прошлых дней. Здесь будет разлагаться и ваша благородная плоть. Здесь, – и мой голос стал глубже и решительнее, – здесь шесть месяцев назад ваш муж, Фабио Романи, был похоронен».
Она не проронила ни звука, а только смотрела на меня, как некая прекрасная языческая богиня, превращенная в камень Фуриями. Высказав это, я замолчал, глядя на произведенный этими словами эффект, поскольку я желал мучений каждого фибра ее души. Наконец ее пересохшие губы двинулись, и ее голос прозвучал хрипло и невнятно:
«Вы, должно быть, сумасшедший!» – сказала она с придушенной злобой и ужасом.
Затем, видя, что я все еще не двигался, она подошла и взяла меня за руку одновременно и повелительно, и умоляюще. Я ей не сопротивлялся.
«Пойдемте, – просила она, – уйдемте прочь отсюда наконец! – и она огляделась вокруг, задрожав. – Давайте покинем это ужасное место, а что касается драгоценностей, если вы храните их тут, то пусть они здесь и остаются – я их ни за что не надену! Идемте».
Я прервал ее, яростно схватив за руку, и грубо развернул к темному объекту, лежавшему на земле рядом с нами, – то был мой собственный гроб, разломанный на куски. Я подтолкнул ее ближе к нему.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
Увлекательный, остросюжетный роман Брэма Стокера вовлечет Вас в мир интриг и сложных взаимоотношений героев, судьба которых станет Вам не безразлична.
Граф Фабио Романи, которого все считают одной из жертв эпидемии холеры, бушевавшей в Неаполе в конце XIX века, «воскресает из мертвых»… Однако, возвратившись домой, он с ужасом понимает: там его никто не ждет… Красавица жена Нина и лучший друг Гвидо, давно состоявшие в тайной связи, планируют свадьбу и считают дни до окончания траура. Потрясенный предательством до глубины души, граф Романи бросает вызов судьбе и решает посвятить свою жизнь изощренной мести… И для начала он выдает себя за другого человека, чтобы вновь завоевать любовь Нины, дружбу Гвидо и уважение в обществе…
Непризнанный и отчаявшийся поэт Теос Олвин отправляется в далёкий монастырь в Кавказских горах к духовному наставнику Гелиобазу, чтобы вернуть своё утраченное божественное вдохновение и снискать мировую славу, но неожиданно в ход событий вмешивается Высшая сила и переворачивает всю его Судьбу… Викторианский роман о запретной любви Человека и Ангела с элементами мистики и приключений, представленный в сокращении.
В душе благовоспитанного супруга зарождаются смутные сомнения, когда его новоиспечённая жена в первую же брачную ночь предстаёт пред ним в мужском костюме и с огромной дымящейся сигарой в зубах… «Моя чудная жена!» – это сатирический памфлет Марии Корелли на тему феминизма.
Художественный рассказ о судьбе библейского Вараввы.Драма двухтысячелетней давности, повлиявшая на историю всего человечества, описанная в книге, открывает перед нами картину, разыгравшуюся в Иерусалиме, сначала как трагедию, а затем как великую радость для апостолов и всех искренне верующих людей Палестины. Повесть изложена так, будто это происходит сейчас на наших глазах, и каждый из нас является непосредственным участником тех или иных сцен. Читая эту книгу, сразу понимаешь, почему же евреи распяли Христа.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
В книгу «Из глубин памяти» вошли литературные портреты, воспоминания, наброски. Автор пишет о выступлениях В. И. Ленина, А. В. Луначарского, А. М. Горького, которые ему довелось слышать. Он рассказывает о Н. Асееве, Э. Багрицком, И. Бабеле и многих других советских писателях, с которыми ему пришлось близко соприкасаться. Значительная часть книги посвящена воспоминаниям о комсомольской юности автора.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.