Вендетта, или История одного отверженного - [131]

Флаги трепетали от бриза, ревели трубы, гремели барабаны; уличные артисты громко играли на гитарах и мандолинах, чтобы привлечь к себе внимание и, терпя неудачу в их усилиях, ругали друг друга с многословным добродушием; цветочницы и продавцы лимонада оглашали воздух своими противоречивыми криками; время от времени целый душ конфетти вылетал из окон, посыпая белым порошком одежды прохожих; букеты цветов, перевязанные разноцветными лентами, щедро летели под ноги ясноглазых крестьянских девочек, которые отталкивали или с радостью поднимали их, отвечая легкими шутками или игривыми остроумными фразами; клоуны танцевали и падали, собаки лаяли, звонили церковные колокола, и через всю эту волнующуюся цветастую толпу ползли несчастные, сжимающиеся фигуры больных и нищих, выпрашивающих мелочь и одетых в лохмотья, которые едва прикрывали их иссохшие конечности.

Эта сцена поражала воображение и ослепляла зрение, и когда я как раз устало отвернулся от нее, то внезапная тишина и прекращение движения толпы, заставили меня посмотреть туда снова. Я заметил причину моментального затишья: погребальный кортеж появился, медленно двигаясь торжественным шагом; когда он проходил через площадь, с голов снимались шляпы и женщины набожно крестились. Словно черная змея он проползал сквозь толпы царившего веселья и блеска – еще несколько секунд и он скрылся. Удручающее настроение от его появления вскоре рассеялось, и веселая толпа возобновила свою тысяча и одну глупость, зазвучали крики, смех и музыка, и все стало как прежде. А почему бы и нет?

Мертвецов забывают быстро – никто не знает этого лучше меня! Лениво положив руки на край балкона, я докурил сигару. Этот проблеск смерти посреди жизни наполнил меня истинным довольством. Весьма странно, но мои мысли начали сами собой вращаться вокруг древних методов пыток, считавшихся вполне законными, и которые в конце концов не были так уж несправедливы применительно к явным мерзавцам. Например, железный гроб Лиса – этот гениально придуманный ящик, в котором связанный по рукам и ногам преступник был вынужден наблюдать, как огромная крышка спускаясь медленно-медленно, по полдюйма за раз, пока наконец ее огромный вес не обрушивался внутрь, сокрушая и давя скорченного внутри преступника, который в течение долгих часов агонизировал в ожидании медленно и молчаливо опускавшейся на него смерти. Предположим, что у меня был бы сейчас подобный гроб! Я остановил полет своих фантазий с легкой дрожью. Нет, нет, та женщина, которую я стремился наказать, была столь прекрасна и нежна, ее тело было таким великолепным, хоть в нем и обитала злобная душа, – она должна сохранить свою красоту! Ее я не стану уничтожать, я удовольствуюсь уже разработанным планом.

Я выбросил окурок и вошел в комнату. Позвав Винченцо, который теперь стал послушным и даже сам захотел ехать в Авеллино, я дал ему окончательные инструкции и передал железную коробочку – миниатюрный сейф, внутри которого втайне от слуги лежали двенадцать тысяч франков золотом и банкнотами. Это было последнее доброе дело, которое я мог совершить: этой суммы вполне хватило бы, чтобы поставить его на ноги в качестве успешного фермера и садовода в Авеллино вместе с Лилой и ее небольшим приданным. Он также увозил с собой запечатанное письмо для синьоры Монти, которое я приказал не открывать, пока не истечет недельный срок; это письмо объясняло содержание коробочки и мои пожелания касательно него; в нем я также просил добрую женщину прислать за Ассунтой на Виллу Романи и за ее беспомощным подопечным – бедным старым парализованным Джакомо и позаботиться о последнем как можно лучше до самой смерти, которая, как я знал, была недалека.

Я тщательно продумал все наперед и уже мог предвидеть счастье и мир этого дома в маленьком горном городке, под защитой «Монте Вирджин». Лила и Винченцо поженятся – я это знал; синьора Монти и Ассунта найдут утешение в совместном общении, воспоминаниях о прошлом и в заботе о детях Лилы; спустя немного времени, вероятно, они вспомнят обо мне и с печалью станут задаваться вопросом, куда же я пропал; но затем постепенно они забудут обо мне, как я этого и желал.

Да, я сделал все что мог, для тех, кто меня не предавал. Я выполнил свой долг перед Винченцо за его любовь и преданность; дальнейший мой путь был ясен. Мне оставалось сделать лишь одну вещь, одно дело, что так долго взывало к завершению. Возмездие, как бродячий призрак, вело меня шаг за шагом через многие тяжелые дни и месяцы, которые мне самому представлялись кругами ада; но теперь время вышло – месть стояла передо мной лицом к лицу и, повернувшись ко мне своими налитыми кровью глазами, говорила: «Бей!».

Глава 35

Открытие бала произвело фурор. Бальный зал был великолепно украшен, и мягкое сияние тысячи ламп освещало сцену роскоши, приличествующей королевскому дворцу. Здесь присутствовали несколько самых знатных вельмож со всей Италии, чьи сюртуки сверкали почетными орденами и лентами; прекраснейшие женщины, каких нигде больше в мире не встретишь, мелькали по полированному паркету, как скользящие сильфы в мечтах поэта, которые охотятся в реках и фонтанах при лунном свете.