Венчание с бесприданницей - [50]
«Коль пашня, так и люди недалече! – Устинья кубарем скатилась с дуба, забыв и об усталости, и о голоде. – Коль живут да землю пашут, стало быть, и грибы с орехами собирают, самое время сейчас! Хоть кого в лесу дождусь и про дорогу выспрошу! Авось не выдадут, души-то христьянские…»
Наспех подобрав грибы и охапку травы, она споро зашагала через редеющий ельник и через полчаса оказалась среди берёз, окружавших далеко вдающийся в лес клин пахотной земли. Устинья осторожно огляделась. Блёклый день уже перевалил на вторую половину, но пашня была пуста. Рядом не виделось ни одного человека. Однако, напрягая слух, Устя услышала едва различимый вдали крик петуха. «Деревня, значит, близко! Что ж так пусто-то? Грибов-то тьма… Не собирают, что ль, сыты через край?»
Некоторое время Устинья напряжённо думала. Очень велик был соблазн подойти ближе к деревне, постучаться в хату и, попросив Христа ради, заодно вызнать и дорогу на Москву. Но, поразмыслив, Устя так и не решилась на это. Кто знает, что за народ здесь… Верно, лучше посидеть до завтра возле пашни и дождаться хозяина, который наутро непременно придёт допахивать: кто же бросает дело на полдороге? Ободрённая собственной разумностью, Устя отошла в кусты лещины. Очень хотелось есть, и она храбро сжевала несколько сырых подберёзовиков, закусив сладковатым татарником и надёргав с кустов орехов. Животу стало совсем хорошо, и Устю отчаянно повело в сон. С беспокойством подумав о том, что вовсе не след засыпать так близко от людей, девушка встала, чтобы отойти поглубже в лес… и вдруг застыла. В нескольких шагах от неё послышалось сердитое пыхтение. Вскоре из кустов выдвинулся зад, обтянутый коричневой потрёпанной юбкой. Сомнений не было: кто-то ползал по поляне, ворча и собирая грибы. Мгновение Устинья колебалась. Затем чуть слышно позвала:
– Тётуш… Тётуш! Христа бога нашего ради!
Тётка обернулась, и на Устинью уставились вытаращенные от испуга глаза. Над поляной повисла тишина: Устя боялась даже шевельнуться. Наконец она вполголоса сказала:
– Тётуш, ты меня не бойся… Мне бы спросить только!
– А-а-а-а!!! – вдруг хрипло заверещала баба, задом пятясь в заросли. – А-а, помогите, крещёные, – лешака вылезла! Чур меня! Чур!
– Тётуш, господь с тобой, я православная! Не кричи, помилуй! – попыталась успокоить её Устинья, крестясь для убедительности, но тётка уже рысью неслась прочь, голося:
– Спасите, Христа ради! Пантюха, Ульяна, Мотря, – там нечистая сила-а!!!
Яростно выругавшись, Устинья кинулась в лес.
Она бежала долго, перелетая через упавшие замшелые стволы, прыгая по кочкам, царапая босые ноги о корни. Наконец впереди мелькнула бронзовая листва уже знакомого дуба, и Устинья с размаху повалилась на сырую землю под ним.
«Вот тебе и вызнала дорогу! Вот тебе и поспрошала! Дура!» – Устинья вдруг взахлёб расхохоталась, колотя кулаком по земле. Она только сейчас подумала о том, как выглядит со стороны: растрёпанная, грязная, с листьями и хвоей в волосах, с измазанным лицом, в разодранной, перепачканной одежде… «Воистину, лешака! Правильно тётка напужалась! Господи, какая же дура, Господи-и…» Она смеялась и смеялась, с нарастающим ужасом чувствуя, что не может остановиться, что этот смех душит её, сжимая горло. Наконец, уткнувшись лицом в колкий ковёр из хвои, Устинья разрыдалась – всё ещё смеясь. «Ефим… Ефим… Ефимушка… Где ты, жив ли? Встренемся ли когда? Господи, если б знать только… если б только чуять, что свидаемся… На край света бы пошла, ничего бы не побоялась! Где ты, горе моё горькое, сатана бессовестный, кромешник, сердце моё… Где ты?..»
Ночью ударил заморозок. Устинья очнулась перед рассветом, дрожа от холода и чувствуя, что заиндевели даже волосы, даже подол сарафана. Вскочив на ноги, она принялась было прыгать на месте, чтоб согреться. Спать по-прежнему хотелось страшно, но укладываться на подёрнутую инеем траву Устинья не стала и, поглядывая на зеленеющее небо, побрела через лес. Звёзды ещё таяли над ней. Справа мутно белел в потёмках березняк, на краю которого вчера Устинье встретилась заполошная баба. Бредя в предрассветном сумраке и содрогаясь от озноба, Устя думала о том, что лучше будет идти вдоль края леса, не выходя из него: так легче будет заметить большую дорогу, при этом оставаясь незаметной. Ледяная трава жгла ноги. «Ох, лапти бы сплести… Да вот ведь, дура, не умею! Про травки-то всё бабушка рассказала, а такому делу простому не выучила!» В который раз Устя с сожалением вспомнила о тех пяти или шести парах лаптей, которые от нечего делать сплёл в шалаше Антип. «Хоть бы одну пару с собой прихватить… На неделю хватило б! Ну да ладно, что уж теперь-то… Главное – на дорогу выйти! А там богомольцев аль нищих каких дождаться, люди бывалые… Может, и к себе примут, дотянусь с ними до Москвы».
Устинья шла целый день, не выходя из леса и лишь изредка поглядывая на просветы между деревьями, чтобы не слишком удаляться от полей. Иногда она осторожно приближалась к краю леса и оглядывалась. Но вокруг тянулись всё те же сжатые поля и виднелись серые крыши дальних деревень. До слуха Устиньи доносился лишь петушиный крик, да изредка – лай собак и коровье мычание. Ни шума, ни стука колёс, ни людского разговора или заунывного пения нищих, по которым можно было определить близость большой дороги, не слышалось. От голода дёргало кишки. Через силу Устинья впихнула в себя несколько сырых подберёзовиков, но почти сразу желудок пронзило острой судорогой. Устя согнулась пополам, едва успев схватиться за ствол берёзы, – и проглоченные грибы выметнуло наружу. «А, чтоб вам пусто было… – с ожесточением отплёвывалась Устинья. – Поганка, что ли, затесалась? Аль нутро уж сырых грибов не примает? Стало быть, орехов надрать надо…»
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Вся привычная жизнь Эли рушится с того самого момента, когда она очнулась в овраге, девушка не помнит ничего из своего прошлого. Киллеры-неудачники бросили бездыханное тело за городом, понадеявшись на то, что ее съедят собаки. Но не тут-то было, она оказалась достаточно живучей. Отчаянно пытаясь вспомнить и собирая по крупицам картинки, которые иногда всплывают в ее еще не до конца отбитой голове, Эля понимает, что она врач и работает в больнице, пытаясь восстановить по памяти место своей работы, садится на автобус до города и в пути встречает Тимура, от одного взгляда на мужчину кружится голова и хочется затаить дыхание.
Убита прелестная молодая девушка.Полиция считает, что это дело рук маньяка-садиста, сестра же убитой уверена в другом — и готова доказать свою правоту ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ.Даже если ради установления истины ей придется стать любовницей человека, которого она подозревает в причастности к преступлению. Человека, скрывающего под маской изысканного интеллектуала свое истинное лицо — лицо обольстительного, порочного демона. Однако демон — не всегда убийца…
Кейди Бриггз легко отличит подделку от истинного шедевра, и именно за это ее ценят известные галеристы и коллекционеры.Она на своем месте и вполне счастлива.Но вскоре спокойной жизни приходит конец. Погибает тетушка Кейди, оставив в наследство племяннице не только свою галерею, но и свои проблемы…Убийство или несчастный случай?Этот вопрос не дает Кейди покоя.И только Мак Истон – мужчина, которому она не задумываясь готова отдать свое сердце, – поможет раскрыть эту тайну.
Томас Уокер, начавший собственное расследование крупного мошенничества, считает Леонору Хаттон соучастницей этого преступления. И как она теперь докажет свою невиновность, если ее подруга Мередит – известная аферистка, погибшая при странных обстоятельствах, – оставила полученные обманом деньги именно ей?Возможно, надо обратиться к Томасу за помощью?Ведь хрупкой женщине, пытающейся разгадать тайну смерти подруги и загадку ее странного завещания, необходима помощь настоящего мужчины – сильного, смелого, не боящегося рисковать собой!..
У полицейского Конора выдались не самые удачные времена. Принять за «ночную бабочку» дочь начальника полиции — уже достаточно скверно. А выяснить, что эта соблазнительная красотка — его коллега да еще в ближайшие несколько недель будет исполнять роль жены, — еще хуже!Джессика сразу дает понять назначенному в «мужья» копу, что их отношения не перейдут определенных границ. Но легко ли это сделать? «Супруги» сходят с ума от желания, которое невозможно утолить. А неудовлетворенная страсть страшнее стихийного бедствия.
Молодой человек, открытый и здоровый на вид, ночью выглядит совершенно иначе – глаза его фокусируются на чем-то, руки передвигаются по чему-то не видимому. Как же объяснить такую разницу...Романы Барбары Майклз – произведения любовного и детективного жанра одновременно. Мистика, приключения и любовь – вот главные составляющие этих захватывающих историй.