Вена (репортажи 1919-1920 гг.) - [13]
Мало-помалу современники начинают это понимать, следствием чего, осознанно или неосознанно, становится все более очевидная тяга жителей Центральной Европы к безделью и даже безработице. Повсеместно заметно стремление свести трудовую деятельность к абсолютному минимуму. Играющий на бирже гимназист, прозябающий на пособие безработный, государственный чиновник, проворачивающий сделки на черном рынке, банковский кассир, ночи напролет пропадающий в казино – все они суть подтверждение простой истины: лень – дело прибыльное. Хочешь выжить – научись бездельничать. Потому что работой нынче не прокормишься. Но поскольку люди, эти неказистые подобия божьи, в искусстве праздности ничего не смыслят, даже безделье их отвратительно. В нем все еще сохраняется неистребимый привкус работы: хлопотливая деловитость. Люди и не отдыхают толком, и не работают. Зато они «старательны». Они – «предприимчивы». Они – «при деле».
Нет, работой сегодня ничего не заработаешь! То ли дело зайти в кафе, сесть за столик и просто ждать. Заработок подойдет сам, учтиво спросит: «Вы позволите?» – и присядет рядом. В воздухе запорхают акции, болтая прямо у тебя перед носом ножонками процентов. Руку протяни – и они твои. Просто посиди в кафе часок-другой – и у тебя будет все, что душе угодно: сахар, свечи, сигареты, солидная кожаная мебель и даже завтрашние барыши. В конторе ты в плену цифр. От этой ненавистной, колкой цифири просто некуда деться. Нет, настоящая прибыль достигается не трудом, а когда сидишь без дела.
Впрочем, еще больше прибыли, пожалуй, приносит сон. Кто рано встает, тому бог подает, причем подает столь щедро, что лучше всего эти ранние часы просто проспать. Шутка ли: завтрак, второй завтрак, две сигары, две поездки на трамвае и на автобусе, – да разве за одно утро столько заработаешь? Нет, спать куда выгоднее! Заведя обыкновение дрыхнуть до обеда, я каждое утро выгадываю по 30 крон.
Правда, когда, при нынешней-то безработице, в прибыльности сна убедятся все, в стране начнется эпидемия сонной болезни. Да вот беда – многие страдают от бессонницы. Что ж, тем лучше! Значит, возникнет консорциум по производству и распространению морфия. Котировки морфия взлетят на бирже! Чтобы сказочно разбогатеть, достаточно будет запастись морфиумными акциями и завалиться спать. И вот тогда мир наконец-то погрязнет в лени окончательно и бесповоротно.
21.12.1919
Петро Федорак
Жил-был крестьянин. Где-то в Галиции имелась у него мазанка под соломенной крышей, а еще корова, свинья, жена и дите. Корову он выгонял на выпас, свинью держал в «халупе», жену поколачивал, а об дите не заботился вовсе. Потому как был он бедняк.
Но тут в деревню зачастили агенты, еврейские агенты из «Аустро-Америкэн» и из «Ллойда», и стали рассказывать про Канаду. В Канаде, так понял Петро Федорак, можно найти золото. Достаточно копнуть лопатой, на один штык, ну, примерно как картошку выкапываешь, тут-то под лопатой и зазвенит. А глубже и копать не надо. Найдешь самородок – и с ним прямиком в город, где тебе за него тысячу гульденов отвалят, а то и больше, и ты спокойно обратно домой поедешь. Купишь себе десять югеров[32] земли, десять гульденов подашь священнику на новый храм, Маринке своей привезешь в подарок шаль желтую с алыми маками, и будешь ты уже не бедняк, а зажиточный крестьянин.
А коли так, Петро Федорак продал еврею-скупщику две перины, отличные перины, на легком пуху, на них и спалось как у Христа за пазухой, и купил себе билет в Канаду.
Его изумление насчет того, что в Канаде, сколько в землю ни зарывайся, никакого золота нету, я лучше описывать не буду. Со временем Петро Федорак от этого изумления кое-как оправился и мало-помалу пришел в себя. Он работал. Где-то на фабрике. И копил каждый грош. Деньги отсылал домой. И писал письма. Вообще-то он не писал, а диктовал. А поскольку грамоты не знал и прочесть то, что с его слов писали другие, не умел, он всем этим писцам не верил. И ходил от одного к другому, снова и снова заставляя их уже написанное письмо ему перечитывать. И только когда письмо во многих руках вконец замызгивалось, он напоследок сам еще раз, – и конечно, вверх ногами, – его проглядывал, ронял на замусоленную бумагу тяжелую скупую слезу и, отерев слезу рукой и оставив на листке жирные чернильные разводы, отсылал, наконец, свое послание на родину.
Однако со временем кое-какую денежку он все-таки скопил. И, прослышав, что война закончилась, а канадские деньги, мол, сильно взлетели в цене, он купил себе билет и отправился домой.
По пути он, понятное дело, оказался в Вене, – большом, богатом, столичном городе. Путь до Вены оказался не близкий. Но он все равно радовался: «Красота! Пусть я долго добирался, но лучше ехать, чем вовсе нигде не побывать. Не отправься я в Канаду – так и сидел бы до сих пор у себя в Карпатах.
А теперь, слава тебе Господи, я вон где – в самой Вене!»
Язык и ноги довели его до Северного вокзала. Там-то его и огорошили известием, что поезда нынче, оказывается, вовсе не ходят. Но Петро Федорак рассудил: как-никак от Северного вокзала до дома ближе, чем от гостиницы. А посему он решил, что дожидаться лучше тут, прямо на вокзале: рано или поздно поезд будет, и уж он-то его не пропустит.
Впервые напечатанный в нескольких выпусках газеты Frankfurter Zeitung весной 1924 года, роман известного австрийского писателя и журналиста, стал одним из бестселлеров веймарской Германии. Действие происходит в отеле в польском городке Лодзь, который населяют солдаты, возвращающиеся с Первой мировой войны домой, обедневшие граждане рухнувшей Австро-Венгерской империи, разорившиеся коммерсанты, стремящиеся уехать в Америку, безработные танцовщицы кабаре и прочие персонажи окраинной Европы.
В сборник очерков и статей австрийского писателя и журналиста, составленный известным переводчиком-германистом М.Л. Рудницким, вошли тексты, написанные Йозефом Ротом для берлинских газет в 1920–1930-е годы. Во времена Веймарской республики Берлин оказался местом, где рождался новый урбанистический ландшафт послевоенной Европы. С одной стороны, город активно перестраивался и расширялся, с другой – война, уличная политика и экономическая стагнация как бы перестраивали изнутри его жителей и невольных гостей-иммигрантов.
Действие печально-иронического любовного романа всемирно известного австрийского писателя разворачивается в декорациях императорской Вены конца девятнадцатого века.
В 1926 году Йозеф Рот написал книгу, которая удивительно свежо звучит и сегодня. Проблемы местечковых евреев, некогда уехавших в Западную Европу и Америку, давно уже стали общими проблемами миллионов эмигрантов — евреев и неевреев. А отношение западных европейцев к восточным соседям почти не изменилось. «Автор тешит себя наивной надеждой, что у него найдутся читатели, перед которыми ему не придется защищать евреев европейского Востока; читатели, которые склонят голову перед страданием, величием человеческой души, да и перед грязью, вечной спутницей горя», — пишет Рот в предисловии.Теперь и у нашего читателя появилась возможность оправдать надежду классика — «Дороги еврейских скитаний» наконец выходят в России.
Одно из самых известных произведений знаменитого австрийского писателя. Герой романа Мендл Зингер, вконец измученный тяжелой жизнью, уезжает с семьей из России в Америку. Однако и здесь, словно библейского Иова, несчастья преследуют его. И когда судьба доводит Зингера до ожесточения, в его жизни происходит чудо…
Йозеф Рот (1894–1939) — выдающийся австрийский писатель, классик мировой литературы XX века, автор знаменитых романов «Марш Радецкого», «Склеп капуцинов», «Иов». Действие романа «Направо и налево» развертывается в Германии после Первой мировой войны. В центре повествования — сын банкира, человек одаренный, но слабохарактерный и нерешительный. Ему противопоставлен эмигрант из России, практичный делец, вместе с тем наделенный автором романтическими чертами. Оба героя переживают трагическое крушение иллюзий.На русском языке роман издается впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Почему я собираюсь записать сейчас свои воспоминания о покойном Леониде Николаевиче Андрееве? Есть ли у меня такие воспоминания, которые стоило бы сообщать?Работали ли мы вместе с ним над чем-нибудь? – Никогда. Часто мы встречались? – Нет, очень редко. Были у нас значительные разговоры? – Был один, но этот разговор очень мало касался обоих нас и имел окончание трагикомическое, а пожалуй, и просто водевильное, так что о нем не хочется вспоминать…».
Деятельность «общественников» широко освещается прессой, но о многих фактах, скрытых от глаз широких кругов или оставшихся в тени, рассказывается впервые. Например, за что Леонид Рошаль объявил войну Минздраву или как игорная мафия угрожала Карену Шахназарову и Александру Калягину? Зачем Николай Сванидзе, рискуя жизнью, вел переговоры с разъяренными омоновцами и как российские наблюдатели повлияли на выборы Президента Украины?Новое развитие в книге получили такие громкие дела, как конфликт в Южном Бутове, трагедия рядового Андрея Сычева, движение в защиту алтайского водителя Олега Щербинского и другие.
Курская магнитная аномалия — величайший железорудный бассейн планеты. Заинтересованное внимание читателей привлекают и по-своему драматическая история КМА, и бурный размах строительства гигантского промышленного комплекса в сердце Российской Федерации.Писатель Георгий Кублицкий рассказывает о многих сторонах жизни и быта горняцких городов, о гигантских карьерах, где работают машины, рожденные научно-технической революцией, о делах и героях рудного бассейна.
Свободные раздумья на избранную тему, сатирические гротески, лирические зарисовки — эссе Нарайана широко разнообразят каноны жанра. Почти во всех эссе проявляется характерная черта сатирического дарования писателя — остро подмечая несообразности и пороки нашего времени, он умеет легким смещением акцентов и утрировкой доводить их до полного абсурда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
“Не все люди склонны к прокрастинации, и не каждому прокрастинатору способна помочь стратегия упорядоченной прокрастинации, поскольку иногда это свойство является проявлением проблем посерьезнее, а для их решения нужен более глубокий подход, нежели поверхностное философствование. Тем не менее, если судить по моему почтовому ящику, на этих страницах многие смогут разглядеть себя и в результате если не решить свою проблему полностью, то хотя бы испытать облегчение. Нелишним бонусом будет и целый ряд симпатичных понятий, которые можно применить к себе, таких как акразия, горизонтальная организация, приоритетность заданий, синдром незакрытых скобок”.
В остроумно названном эссе «Девочка с пальчик» («Petite Poucette», 2012) философ бросает взгляд на поколение своих внуков – сегодняшних студентов, способных, ловко управляясь со смартфонами одним большим пальцем руки, беспрепятственно перемещаться если не в физических, то, во всяком случае, в ментальных времени и пространстве. Помимо метких наблюдений над столь необычными существами эта небольшая книга содержит непринужденный конспект основных направлений, избиравшихся мыслью Серра за минувшие полвека.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
«Культурная индустрия может похвастаться тем, что ей удалось без проволочек осуществить никогда прежде толком не издававшийся перевод искусства в сферу потребления, более того, возвести это потребление в ранг закономерности, освободить развлечение от сопровождавшего его навязчивого флера наивности и улучшить рецептуру производимой продукции. Чем более всеохватывающей становилась эта индустрия, чем жестче она принуждала любого отдельно стоящего или вступить в экономическую игру, или признать свою окончательную несостоятельность, тем более утонченными и возвышенными становились ее приемы, пока у нее не вышло скрестить между собой Бетховена с Казино де Пари.
“Я вспоминаю, как впервые услышал о радио. Это были иронические газетные заметки о настоящем радиоурагане, грозящем опустошить Америку. Тем не менее создавалось впечатление, что речь идет не только о модном, но действительно современном деле.Это впечатление затем рассеялось очень скоро, когда мы услышали радио и у себя. Сперва, разумеется, удивлялись, как доходят эти звуковые передачи, но потом это удивление сменилось другим удивлением: что за передачи приходят из воздушных сфер. То был колоссальный триумф техники: венский вальс и кулинарные рецепты отныне наконец доступны всему миру.”.