Вена: история города - [24]

Никогда не поздно

Коллекция выходца из Венгрии Эне Айзенбергера, насчитывающая более 1000 произведений, составлена совершенно по другому принципу и в настоящий момент не имеет постоянного адреса. Естественно, многие полотна часто отправляются с виллы в Гринцинге на выставки в Вену или в Будапешт и неизменно вызывают интерес. Вот только музея, где картины были бы прописаны постоянно, пока придется подождать. Несмотря на это, судьбу Айзенбергера-коллекционера, скорее, можно сравнить с судьбой Леопольда с той только разницей, что его увлечению меньше лет. Он тоже рос вовсе не в окружении искусствоведов и получил первые знания в этой области под влиянием жены. Но вот что самое важное: он тоже приобретает в первую очередь то, что ему самому нравится.

Айзенбергер, который до сих пор называет себя «лавочником», охотно рассказывает о том, как он начинал. Его история, в полном соответствии с размером коллекции, длится всего четверть века. С 1949 года Айзенбергер живет в Вене. В войну он служил на подводной лодке, затем уехал в Израиль, где два года воевал. В Вену он попал совершенно случайно. Тогда не было прямого авиасообщения между Будапештом и Тель-Авивом, и он просто полетел наиболее подходящим рейсом. И хотя у него не было в Вене ни одной знакомой души, он здесь застрял. Как он сам говорит, сначала он жил «спекуляцией», перепродавал поставляемую Советской армии из Венгрии салями в другие оккупационные зоны и таким образом наладил контакты в сфере торговли продовольствием. Вскоре он завел собственное дело, маленькую лавочку, где продавалась всякая всячина, магазинчик рос и в 1960 году стал первым в Вене супермаркетом. Вскоре Айзенбергер стал совладельцем большой сети продовольственных товаров «Пам-Пам и Лёва» и партнером Юлиуса Майнла. Несмотря на этот успех, он говорит, что был самым паршивым предпринимателем в мире, а мысль о том, что можно еще продавать и картины, а уж тем более их собирать, вообще не приходила ему в голову. Ему было уже за пятьдесят, когда он однажды отправился с женой-искусствоведом в Нью-Йорк и попал в музей. Он рассказывает так, будто все еще оправдывается: «Я просто не знал, что мне делать. Когда я увидел, что она четверть часа может стоять перед картиной в Метрополитен, я спросил ее, может, нам купить эту картину, чтобы она могла спокойно рассмотреть ее дома. Одно из редких достоинств моей жены — терпимость, она очень спокойно мне объяснила, откуда вообще берутся картины в музеях».

Постепенно он постиг все тонкости покупки картин, интересуясь поначалу исключительно материальной стороной вопроса. Так, однажды вначале он купил сразу целую партию картин, просто зная по опыту, что покупать оптом выгоднее, чем по одной. При этом он постоянно посещал аукционы и галереи, многое узнавал в процессе и постоянно обо всем спрашивал свою жену. В его доме уже осело более дюжины полотен, один из владельцев галереи предложил ему не пару сотен за картину, а более тысячи евро, — и тут начинающему коллекционеру открылась «истина». И вот уж прошло почти пятнадцать лет, как новая страсть захватила его, и он уже не мог заниматься ничем другим, он продал свою долю в торговой сети и посвятил жизнь коллекционированию.

За это время он обнаружил свои собственные предпочтения: бидермейер, австрийский импрессионизм, стиль сецессион, искусство рубежа XIX–XX веков и межвоенного периода. Сначала он собирал только работы австрийских художников, позже еще и венгерских, представителей других стран в коллекции нет. Его интересы во многом определила книга Альмы Малер-Верфель. Увидев картину Эмиля Якоба Шиндлера, он тут же произнес: «Ага, отец Альмы Малер». Шиндлер — центральная фигура его коллекции, и если Айзенбергера спросить, что он взял бы с собой на необитаемый остров, то он назвал бы произведения этого художника. Легко понять, чем его так восхищает Альма Малер: эта женщина была музой многих известных ныне художников еще в самом начале их творческого пути. Бронча Коллер, Карл Молль, Тина Блау, Ольга Визингер-Флориан, Мария Эгнер, Исидор Кауфманн — звезды коллекции Айзенбергера, ну и, конечно, венгры, полотна которых он стал покупать после смены режима: Иожеф Риппл-Ронаи, Янош Васари, Иштван Чок.

Для него важен также объект творчества. В целом, его собрание характеризуется еврейской темой. Айзенбергеру уже далеко за восемьдесят, но все свободное время он посвящает своей страсти: изготавливает рамы для картин, причем делает это мастерски и иногда по собственным эскизам. И до сих пор он не пропускает ни одного заметного события художественной жизни Вены.

Отрадно видеть, что Вена начинает открывать для себя современное венгерское искусство. Некоторые серьезные владельцы галерей специализируются исключительно на нем. Так, Ганс Кнолль содержит галереи как в Вене, так и в Будапеште, продвигая молодых художников, для которых периодически организует персональные выставки. Он просто помогает тем, кого знает, но если что-нибудь продает, то конечно берет за это деньги. Но все больше появляется венских венгров, которые вообще никак не связаны с изобразительным искусством, однако горят энтузиазмом и готовы всячески помочь в организации больших и маленьких выставок. Одни могут предоставить для них свои квартиры, другие ищут банки и страховые компании, которые готовы, исходя из деловых интересов, содействовать культурному обмену в такой форме. Среди посетителей подобных вернисажей фирмы, как правило, находят новых важных партнеров и клиентов. Обычно среди посетителей много клиентов фирм-организаторов, одни что-то покупают, в других просто просыпается интерес к незаслуженно забытым венгерским художникам. Новый круг коллекционеров формируется почти незаметно. Прежде чем любитель искусства станет Леопольдом, Эсслем или Айзенбергером, ему суждено долго жить в безвестности.