Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса - [27]
Борьба с сорняками в сочетании с влиянием климатического фактора привела в XVIII веке в черноземных районах России, а также Слободской Украине к серьезнейшей модификации трехполья. Изменения эти столь значительны, что иногда ставят под сомнение саму возможность говорить о функционировании здесь трехпольного севооборота.
Стремление сохранить “зимнюю сырость”[242] для весенних всходов яровых культур привело к широчайшему распространению в Черноземье зяблевой вспашки. В Острогожской провинции в середине века обычно “с половины сентября принимались за пахоту, заготовляли на вешнее время в другой год к посеву ярового хлеба ниву. Даже до тех пор, пока усилятся морозы”[243], т. е. до ноября включительно. Зяблевая вспашка безусловно содействовала вымерзанию корней многих сорняков. Весной же большую часть яровых хлебов (яровую пшеницу-арнаутку или “горновку”, овес, яровую рожь, ячмень, коноплю и др.) сеяли уже по вспаханному осенью полю и просто заборанивали семена, дабы всходы появились как можно раньше. От такой практики иногда страдали лишь посевы ячменя, всходы которого угнетались весенними заморозками и отставали в росте от сорняков, которые потом, в свою очередь, угнетали его, засоряя поля. Возможно, что именно по этой причине сроки сева яровых (как это будет видно из дальнейшего изложения) в этой зоне не были слишком ранними. Весной же пахали землю лишь под просо и гречиху, боящихся весенних утренников и сеявшихся позднее других культур.
Чрезвычайно ранняя зяблевая вспашка и раннее созревание основных яровых культур повлекли за собой другое важное изменение в классическом трехполье. Озимые культуры в этой зоне сеяли после яровых, а паровое поле, наоборот, стало засеваться яровыми лишь следующей весной. Именно такая практика отражается в не вполне ясном на первый взгляд описании севооборота в Острогожской провинции: “В озимовом поле, где бывает рожь, сеются и другие скороспеющие хлебы, то есть яровая рожь, пшеница, ячмень, овес и горох, а в яровом – кроме озимой ржи весь вышеописанный хлеб, к тому ж [еще] просо, греча, конопля и лен”[244]. Иначе говоря, традиционно считавшееся озимым паровое поле шло под “скороспеющие” яровые хлеба. И, наоборот, в поле, традиционно считающемся яровым, сеялась также озимая рожь. Вместе с тем, современник отмечает, что этот кардинально иной севооборот существовал в крае наряду с традиционным.
Столь сильная “модернизация” парового трехполья была, видимо, итогом длительного приспособления к специфике природно-климатических условий степного черноземья, где колоссальное плодородие сочеталось со знойно-жарким, большей частью засушливым летом. В этих условиях выносливая озимая рожь успешно боролась с сорняками и использовала “зимнюю сырость”, будучи посеяна не на “толочном поле”, а сразу после яровых. Главный же упор агрикультуры был на подготовку земли для яровых. Здесь применялись, так сказать, двойные усилия для борьбы с дикой степной травой. С начала весны и до начала осени – “толока”, когда все выедалось и вытаптывалось скотом. Потом – зяблевая вспашка, предназначенная, по понятиям земледельца XVIII века, для вымерзания корней сорняков и для накопления “зимней сырости”. В итоге этих мер яровые, где лучше, где хуже, но могли выстоять против натиска степной растительности и сорняков. Впрочем, по данному, весьма сложному вопросу не лишними будут и дополнительные разыскания.
Опыт своеобразной “модернизации” системы парового трехполья, накопленный в южнорусских степях и на Украине, нашел по истине замечательное продолжение на Северном Кавказе, где в казачьих селениях, в частности Моздокского полка, были достигнуты выдающиеся результаты. Земли Моздокского полка черноземные, глинистые и местами песчаные, а местоположение, как говорили в XVIII в., “ровное”, лишь местами встречались бугорки и буераки[245]. Условия для хлебопашества в этих ровных “чернопещаных” степях были благоприятны, если бы не постоянные засухи.
Пытливый наблюдатель, охарактеризовавший земледелие этого края, не преминул заметить, что первые поселенцы начали с того, что перенесли на эти земли практику и традиции “внутреннего земледельства”, т. е. приемы классического трехполья, когда поле из-под яровых (“вешняя пашня”) следующим летом готовилось под озимые. Но этот опыт давал здесь печальные итоги: “по сему то [хлеб] родился слабее несравненно… – редок соломою, тощ колосом, изредка кустами, от зерна происходящей, и притом еще низок в разстении и не таков в умолоте”[246]. Постепенно стала ведущей иная система обработки земли. Землю вспахивают плугом волами “весною однажды и засевают яровым всякого рода хлебом. А потом боронят четыре раза. По снятии ж всей вешней жатвы (т. е. яровых, – Л.М.) засеивают (не пахав поля, – Л.М.) озимыми семенами. Как-то: рожью, пшеницей и ячменем (!). И потом только заборанивают по четыре раза, не (т. е. ни, – Л.М.) сколько уже земли не пахавши”[247]. “От сего-то посредства (т. е. способа обработки, – Л.М.) пашни, – восклицает наблюдатель, – родится там лутчей хлеб… – густой, не имевший никакой нечисти, постороннего рода разстений, колосом тучный и составляющий от одного зерна особые кусты, и в умолоте довольно избыточной”
