Великолепный век - [20]

Глория очнулась от воспоминаний и поймала себя на том, что пристально всматривается в равнодушное лицо Джефа, словно ища подтверждения, нужна ли ему теперь эта история.

— Скажи, чего ты хочешь? — спросила она.

Джеф, казалось, ждал этого вопроса.

— Я хочу как можно чаще видеть Брайана, узнать его получше.

Глория вздохнула, потому что ожидала большего.

— И как долго?

— Пока я в Англии — несколько месяцев.

— А потом?

Он поднялся из-за стола.

— Это вопрос, на который я не могу сейчас ответить.

— Хорошо, когда бы ты хотел видеть его? И где? Могу ли я присутствовать при ваших встречах?

Неприятно спрашивать об этом, но она должна знать.

— Когда позволишь, но только без тебя. Ты, Глория, все еще слишком удручена, чтобы составить нам хорошую компанию.

Женщина нахмурила брови.

— Не знаю, что мне сказать Брайану о тебе.

— Не говори пока ничего. Пусть он узнает меня и доверится мне. И не забывай, что сын может о чем-то догадываться. — Джеф увидел ее лицо. — Да, догадываться. Дети гораздо понятливее, чем мы думаем.

— Возможно, ты прав.

Джеф оплатил счет, и они покинули ресторан.

Открыв входную дверь в ее дом, Джеф пропустил Глорию вперед. При этом оказался столь близко, что женщина не могла не чувствовать тепло, исходившее от большого тела. Он, должно быть, заметил напряженность, так как не мог удержаться от замечания.

— Соблазнительно, не так ли, Глория? — Его голос понизился. — Ты тоже чувствуешь это. Мы одни, постель — наверху, и ничто не может остановить нас, чтобы прилечь. Возможно, это избавит нас от плохих взаимоотношений. Что скажешь?

Закрыв входную дверь, он подтолкнул хозяйку в гостиную, и она как сомнамбула подчинилась приказанию, хотя знала, что за этим последует. Нужно было сказать ему «нет», но слова застыли на губах. Глория стояла в собственном доме, как незнакомка, пока Джеф включал лампы, и пристально смотрела на него. Ее рот был сухим, как пергамент, а сердце билось так сильно, что, казалось, слышен каждый удар.

Глаза Джефа были темны как ночь, и легкая улыбка заиграла в уголках рта, когда он подошел, оставляя только дюйм пространства между ними.

Джеф поднял руку, прикоснулся к ее лицу, затем глубоко вздохнул и кончиками пальцев тронул шею, плечо и, наконец, грудь женщины.

Услышав томный вздох, он улыбнулся и, все еще дразня сосок одной рукой, другой обвил женскую талию.

Рассудок должен был бы предостеречь Глорию, но его заглушило желание, которое пробудил мужчина.

Она позволила нежно опустить себя на персидский ковер и снова вздохнула.

— Я знаю, — сказал он. — Я все знаю.

Глория закрыла глаза. Голос искусителя звучал странно, так странно, что она не хотела слышать его, боясь, что он разрушит предательски сильное желание, которое держало ее тело в своей власти.

Джеф уже расстегивал черное шелковое платье.

— Ты специально оделась так, зная, что мне захочется снять его? — пробормотал он бархатным голосом.

— Я?!

Но, возможно, так оно и есть.

Все пуговицы расстегнуты, и он, отбросив платье в сторону, замер на мгновение.

Глория быстро открыла глаза, чувствуя что-то не то, но тут же снова закрыла их, потрясенная откровенным желанием, которое мужчина не мог, да и не пытался скрыть.

Джеф потянулся, чтобы расстегнуть бюстгальтер, и когда сделал это, Глория свободно вздохнула, ощущая в груди боль от сильного возбуждения.

Ох, пожалуйста, умоляла она безмолвно, как будто бы он слышал, склонив свою голову, чтобы вобрать губами тепло ее рта. Он поцеловал, мягко покусывая, доставляя ей острое наслаждение. Нарастающее напряжение передавалось и ему. И когда Джеф прикоснулся к ней всем сильным чувствительным телом, Глория знала, что хотела этого всегда.

Это была мечта — драгоценная, прекрасная эротическая мечта. Это был Джеф, милый, любимый Джеф, который мог доставить ей полное и абсолютное счастье.

Капельки пота выступили на лбу, когда она, почувствовав прилив наслаждения, назвала его имя и стиснула руками темноволосую голову, которая все еще была у нее на груди, даже в то время, когда его пальцы продолжали творить волшебство. Она хотела его, нуждалась в нем.

— Я знаю, — прошептал Джеф. — Верь мне, я знаю.

Он не мог не знать! Потому что прилив страсти наполнял ее до предела, и если бы он не прекратил то, что делал…

Звук старинных напольных часов вернул Глорию к действительности. На секунду она открыла глаза и встретила его пристальный взгляд, когда мужчина убрал руку с ее груди. Взгляд был непроницаемым, и ей стало не по себе, как только Джеф отодвинулся.

Напуганная, Глория увидела себя его глазами — на ней были только колготки, платье валялось в стороне, бюстгальтер наполовину снят и предательский румянец покрывал лицо.

— Тебе лучше одеться, — грубо сказал он и вдруг встал.

Она лежала, не двигаясь, слишком потрясенная такой переменой.

— Оденься! Сейчас же!

Его голос звучал странно. Дрожащими руками Глория схватила платье и стала одеваться. Все, что только что случилось, было постыдно и непонятно. Джеф казался возбужденным, а с таким страстным партнером, как она, ни один мужчина не остановился бы перед желанием заняться любовью. Но этот человек не такой как все, что горько осознавать.