Великолепная маркиза - [43]

Де Бац подвинул кресло, сел рядом с Мари, нежно поцеловал ее пальцы и не выпустил их из своей руки.

— Ваши вкусы всегда оригинальны, мой ангел. Именно поэтому я вас и люблю.

— Вы говорили это чаще, когда мы жили по соседству на улице Менар и вы позволяли мне петь в театре.

— Я с вами откровенен, Мари. Я вас люблю и поэтому в некотором смысле похитил вас. Я не мог вынести мысль о мелочной зависти ваших подружек и об ухаживаниях ваших обожателей. Особенно нынешних, которые все меньше похожи на воздыхателей прежних дней. Дворянин всегда останется дворянином, а вот пивовара или мясника нечего ждать обращения, достойного вас.

Все знают, что ваше слабое здоровье заставило переехать в этот дом. И я бесконечно счастлив, потому что здесь могу оберегать вас. Нигде в другом месте я не мог бы этого делать.

Мари неожиданно встала и закрыла окно.

— Ливень еще не кончился, — напомнил ей де Бац.

— Я знаю, но вы правы, это вредно для голоса. За ваш голос я как раз и беспокоюсь. Вы не можете не знать, как он услаждает мой музыкальный слух, и вы этим пользуетесь.

Де Бац не ответил. Он подошел к Мари, обнял ее и долго целовал. У Мари даже закружилась голова. Жан поднял ее на руки, отнес на кровать и принялся весьма убедительно доказывать искренность своих чувств. Время разговоров прошло, настало время любви…

Некоторое время спустя, когда Жан предавался нежной истоме, Мари вдруг спросила его:

— Эта молодая дама, которую вы спасли сегодня, как вы с ней поступите?

— Не знаю, — ответил барон, не открывая глаз, но притягивая Мари к себе.

— Разве вы не говорили мне, что собираетесь отправить ее в Бретань к ее матери?

— Я и вправду собирался так поступить, но эта молодая женщина совершенно потеряла желание жить. Представьте себе, она упрекала меня за то, что я спас ее. Маркиза утверждает, что она даже хотела умереть. И я могу ее понять — эта дама потеряла ребенка и выяснила, что муж, которого она любит, больше всего на свете хочет оказаться вдовцом.

— Вы заставили ее передумать?

— Да. Мы заключили с ней сделку. Я не могу позволить ей дать себя убить, как невинного агнца, и поэтому в некотором смысле купил ее жизнь, которой она не дорожит. Я пообещал предоставить ей возможность умереть за дело, заслуживающее подобной жертвы.

— И бедняжка согласилась?

— Анна-Лаура де Понталек согласилась и предоставила мне право самому решать, как лучше распорядиться ее жизнью. Но теперь настала ваша очередь действовать, моя красавица.

— Моя очередь? Но что я должна делать?

— Сначала скажите мне, нравится ли она вам. Если нет, я найду кого-нибудь другого.

— Было бы странным, если бы она мне не понравилась. Эта женщина такая славная, такая очаровательная. И она могла бы стать еще привлекательнее, если бы не была такой отрешенной. Ваша протеже выглядит монахиней, которую против ее воли вырвали из монастыря. В ней есть врожденная гордость. И храбрость.

— Тогда сделайте так, чтобы наша гостья превратилась в молодую красивую женщину, элегантную и даже немного кокетливую. Она вас послушает. Эта дама пробудет здесь несколько дней. Позже, изменившуюся и даже отчасти преображенную, возможно, и под чужим именем, — маркиз де Понталек должен считать, что его попытки уничтожить жену удались, — я отправлю ее к герцогу Нивернейскому, который так ее любит.

— А ее муж не связан с герцогом?

— Связан, но маркиз теперь далеко. Я полагаю, что это именно он представляет графа Прованского при дворе короля Пруссии, если судить по докладу Дево. Да-да, Мишель только что вернулся. Герцог Брауншвейгский всего в пятидесяти лье от Парижа.

— Я предполагала, что это Дево, но решила не мешать вам.

— Мари, вы как всегда сама деликатность! Вы и в самом деле заслуживаете больше того, что я могу вам дать.

— Меня устраивает то, что я имею. Быть рядом с вами — это единственное мое желание. Что же касается нашей гостьи, я ею займусь. И вы останетесь довольны результатом моей работы.

— Верните ей вкус к борьбе, вкус к жизни. Это самое важное. Я пока недостаточно ее знаю, чтобы понять, как ее можно использовать, но я предвижу, что она может быть очень полезна.

— Вы хотя бы представляете, на что она способна?

— Это умная, храбрая и образованная женщина, она говорит на трех иностранных языках. Испанский она выучила в семье, а английскому и итальянскому ее научил герцог Нивернейский. К тому же Анна-Лаура способна на весьма бурное проявление чувств.

— Это намного больше того, что могут предложить дамы ее круга.

— Да, я должен как следует все обдумать.

— И еще один вопрос. Эта сделка, которую вы с ней заключили… Вы и в самом деле намерены выполнить свое обещание? Я говорю о том, что вы пообещали дать ей возможность умереть. При определенных обстоятельствах, разумеется.

Если барон и колебался, то Мари этого не заметила. — Безусловно, если игра будет стоит свеч!

— Я вам не верю. Неужели в вас нет ни капли жалости?

— Жалости? Жалость ей не нужна. Она жаждет смерти, и она ее получит, но на моих условиях. А до тех пор пусть живет и наслаждается жизнью. Не смотрите на меня так, Мари! — Голос барона зазвучал нежнее. — Вы же знаете, чему я посвятил жизнь. Я отдать ее в любую секунду. Это относится и к тем, кто решил последовать за мной по той дороге, которую я избрал. Ведь я не скрывал этого от вас, правда?