Великолепная маркиза - [17]

— Вы заблуждаетесь, мадам! Я не знаю, способен ли Жосс де Понталек на страстную любовь, но у него слишком развито чувство собственника. А вы его жена.

Иными словами, ему принадлежат и ваше тело, и ваше состояние, и он никогда не позволит другому охотиться на его территории. Доказательством тому служит его упорное желание запереть вас в особняке на улице Бельшас.

— Может быть, это потому, что он меня любит и боится за меня? — прошептала Анна-Лаура с такой надеждой в голосе, что у старого герцога сжалось сердце.

— Не мне судить, в конце концов возможно и такое, но не забывайте, моя дорогая, что нет худшего ревнивца, чем тот, кто ревнует, но не любит. Ах да, кстати! Вы приехали в кабриолете, а это очень неблагоразумно. Люди из народа ненавидят эти экипажи, и я не понимаю, почему ваш супруг уступил его вам. Если еще раз соберетесь ко мне приехать, то непременно возьмите фиакр. Это безопаснее и надежнее. А еще лучше не приезжайте вовсе. Я сам буду навещать вас каждые два дня, как в те времена, когда давал вам уроки. Согласны ли вы терпеть и дальше мое общество?

Анна-Лаура оживленно улыбнулась:

— Вы мне доставите огромное удовольствие! Это будет почти совсем как в старые времена, верно?

Воспоминание о прошлых счастливых днях подействовало как всегда. Выходя из особняка герцога Нивернейского, Анна-Лаура едва сдерживала слезы умиления.

Сильвен развернул кабриолет, но они успели проехать совсем немного, когда выяснилось, что с улицы Турнон им не выбраться. Неожиданно собравшаяся толпа перегородила выезд на площадь. Сильвен не успел среагировать, а здоровый детина в засаленном красном колпаке с высокой кокардой ловко и сноровисто ухватил лошадь под уздцы. В ту же секунду другой мужчина, худой, высокого роста, растянулся под кабриолетом, притворяясь, что экипаж сбил его. И сразу же раздались гневные возгласы:

— Долой кабриолеты! Позор потаскухе, которая вообразила, что может запросто давить простых людей! Сожжем их! Еще одна шлюха, которая считает, что ей все можно! Мы ее проучим!

Не прошло и нескольких секунд, как сопротивляющегося Сильвена стащили с козел. Возбужденные и нетерпеливые мужчины выпрягли лошадь, краснолицый здоровяк уселся на нее верхом и увел в неизвестном направлении. Другие вытащили из кабриолета Анну-Лауру и несчастную Бину, цеплявшуюся за свою хозяйку и голосившую что было сил.

Бледная от страха маркиза молчала, вглядываясь в разъяренную толпу. Женщины грозили ей кулаком, кто-то уже рубил топором экипаж, чтобы устроить костер и бросить туда его хозяйку. Анна-Лаура, казалось, овладела собой, в ее голове билась спасительная мысль. Если ей суждено умереть от рук этих обезумевших людей, она примет смерть с облегчением. Ее измученное сердце наконец успокоится — она наконец соединится со своей дорогой Селиной. С Анны-Лауры сорвали соломенную шляпу и платок из черного муслина, обнажая нежную шею. Какой-то мужчина тут же протянул к ней грязную руку:

— Лакомый кусочек! Может, нам сначала полакомиться, а уж потом его поджарить? Она такая нежная, надушенная…

— Не стесняйся, Люка! Эти девочки совсем не свирепы. Правда, красавица? Покажи-ка нам свои сокровища!

Понимая, что сейчас ее разденут посреди улицы на виду у всех этих людей, Анна-Лаура закрыла глаза, от всей души желая лишиться сознания. Но родная Бретань наградила ее крепким здоровьем, и никогда прежде она не лишалась чувств. Анна-Лаура попыталась молиться, но слова не шли на ум… Но тут руки, беззастенчиво ощупывавшие ее, тянувшие за платье, чтобы разорвать его, вдруг отпустили Анну-Лауру, и она услышала совсем рядом мужской голос:

— Вы что, с ума посходили? Это она-то шлюха?! Ненапудренная, ненарумяненная, одетая как монахиня? Вы разве не видите, что она в трауре? Ну и народ! Хочет свободы и не умеет уважать чужое горе!

Анна-Лаура открыла глаза и увидела перед собой водоноса. Люди бросились к полным ведрам, которые он только что поставил на землю. Ведь стояла такая жара! В мгновение ока цепь, сомкнувшаяся вокруг Анны-Лауры, разомкнулась. Кроме двух мужчин, захотевших ее раздеть, остались еще несколько женщин и парочка ротозеев, не желавших пропустить бесплатное развлечение.

— Может, она и в трауре, но ее кабриолет чуть было не задавил Малыша Луи! И мы его сожжем!

— Если вам так хочется, расправьтесь с кабриолетом, но оставьте гражданку в покое! У нее, возможно, не осталось ничего, кроме этого экипажа.

— Пусть ходит пешком, как все остальные. Но ты, похоже, ее знаешь? Кто же она?

— Ну, конечно. Я ношу воду в ее дом. Это гражданка Понталек. Она недавно потеряла свою единственную дочку. Малышке не было и двух лет.

— Понталек? Похоже, она аристократка, а?

— Ну и что? Нельзя же винить человека за его происхождение. Вы видите, что она еще совсем молоденькая. И уж поверьте мне, очень несчастна. Потому что шлюхи это как раз по части ее муженька.

Женщина с пронырливыми глазами и острым носом обратилась к защитнику Анны-Лауры:

— Как это вышло, что ты ее так хорошо знаешь, гражданин…

— Мерлю! Жонас Мерлю из тупика двух мостов. Я же уже сказал, что ношу в ее дом воду! И слышу, о чем судачат на кухне. Позвольте мне проводить бедняжку домой! Она и так жертва, нечего делать из нее великомученицу! Это было бы немилосердно.