Великое посольство - [31]
— Прежде сойди с коня, пристав, — сказал Кузьма, — а уж потом спрашивай.
Алихан побагровел, но сдержал себя и легко, как заправский воин, соскочил на землю.
— Что говорили вам армяне?
— В моей воле, пристав, — сказал Кузьма, — отвечать тебе или нет. Но, уж если ты так любопытен, скажу: сетовали на турок, что захватили они армянские земли и лютуют над их родичами.
Алихан нахмурился и положил руку на гриву коня.
— Обожди, пристав, — тронул его Кузьма за плечо. — Прикажи твоему воину, чтобы проводил нас на подворье. Как бы нам не заплутать…
Алихан бросил короткую фразу воину.
— Да только пусть пеший пойдет, как и мы, а коня в поводу держит.
Невдалеке от подворья за посольскими людьми увязался какой-то человек, лет под сорок, ладный, широкий в плечах, в одежде персидского простолюдина. Он шел, не отставая, и прислушивался к их речи. Вдруг он сорвался с места, подбежал к Ивашке и обнял его.
— Господи пресвятый! — вскричал он по-русски. — Привелось-таки увидеть русских людей! Ведь вот радость-то какая! Государи вы мои милостивые, души мои родные, не чаял я, а привелось-таки встретить!.. Да скажи ты еще хоть словечко по-нашему, хоть полсловечка, братец ты мой, родная душа!..
Но не так-то легко было Ивашке и полсловечка сказать, пока не выскользнул он из объятий детины и не отдышался вдоволь.
— Да кто ты такой есть? — спросил Кузьма останавливаясь.
— Да Шорин же Серега, из-под Суздаля! Хрестьяне мы, из холопей боярских, морозовской вотчины!
— Из-под Суздаля? — подивился Кузьма. — А сюда-то, в Казвин, как тебя угораздило?
— А очень просто. Шестнадцать годов тому увели меня крымцы в полон, через малое время продали в турецкий город Смирну, а из Смирны тринадцать годов тому сбежал я к веницейцам, а с веницейской галеры — не приведи бог! — подался по ту сторону моря, к черным. Ан и там турецкое царство! Маялся я там год да еще год…
— А веру-то православную, святую соблюл? — строго спросил Никифор.
— Неужто нет? — В голосе Сереги Шорина прозвучала обида.
— А бороду не брил, как басурман поганый?
— Было такое… — смутился Серега. — На корабле… засмеяли, терпения не стало. А только борода, она что, вишь, отросла… А грех замолю, только бы до дому добраться.
— На каком таком корабле? — допытывался Кузьма.
— Заскучал я, значит, у басурман и опять же сбежал, на сей раз в Гишпанию. Да только и тут заскучал, а к тому еще иезуиты в их веру католицкую, поганую, совращали, тюрьмой да костром грозились. Подался я в город Лиссабон и нанялся на корабль матросом. На том корабле плавал я в разные страны жаркие, Ост-Индия называется. И от чистого сердца скажу: много мест и людей повидать пришлось, а лучше нашего Суздаля не видал…
— Да неужто? — ухмыльнулся Ивашка.
— А то как же, — тихо и мечтательно сказал Серега. — Речка у нас тихая да чистая, под самой деревенькой течет, по ту сторону бор дремучий, земляникой да грибами пахнет… Да и то: среди своих живое слово от души к душе идет. Эх, да разве все скажешь! — Серега горько махнул рукой. — Изболелось сердце по родному краю…
— Понятное дело, — отозвался Кузьма. — А здесь-то, в персидском царстве, как очутился?
— Здесь-то? А очень просто. Как вернулся наш корабль назад, захватили его морские разбойники и опять же в полон продали меня, в Туретчину. Из Туретчины шесть лет тому бежал я сюда, в Персию, чтобы отсюда домой пробираться, на Суздаль. Да и застрял в Кашане-городе, у купца в услужении. Полюбился я купцу, отпускать не хотел. Да и мне, скажу, понравился здешний люд, хороший, обходительный, добрый народ. Но такая взяла по дому тоска, хоть в петлю лезь. И ушел я с месяц тому из Кашана в Казвин, чтобы отсюда к Хвалынскому морю идти… Да вот привалила радость, своих повстречал. Не пойму только я, как вас-то сюда занесло? Ты, я так понимаю, черный поп, а вы, по одежде помнится, будто стрельцы…
— Скажи-ка, Серега, — перебил его Кузьма, — ты здешнюю, персидскую речь понимаешь?
— Как не понимать! Я тут свою-то, родную, чуть не забыл…
— Ну, так будешь нам братом, Серега! — заключил Кузьма. — С нами жить станешь, с нами и на Русь возвратишься.
— Да кто вы сами-то будете? — озадаченно спросил Серега.
— Мы — посольство от государя-царя к шаху Аббасу, — важно сказал Ивашка.
— А сам-то посол царский примет ли меня? — в голосе Сереги звучала тревога. — Небось большой боярин, а то и князь.
— Какой такой боярин? — бахвалился Ивашка. — Мы сами и есть послы: Кузьма вот, Никифор, я…
— Господи боже! — Серега даже остановился. — Что же это такое за шестнадцать-то годов на святой Руси стало? Чтобы черный поп да стрельцы посольство правили… Нешто такое бывает?
— Всякое бывает, Серега, — сказал Кузьма.
30
Наконец прибыли на подворье отставшие в пути подводы с рухлядью. Одевшись в новое платье, посольские люди отправились гулять по Казвину. Ярче всех вырядился Вахрамеев; на нем был кафтан из розового атласа с высоким меховым воротником; поддевка под кафтаном из белого атласа; на голове бархатная черная шапка, отороченная мехом. На этот раз на подворье остался поп Никифор и чернец Кодя.
Перед выходом в город посольские люди строго-настрого меж собой договорились: держаться вместе, вином не баловаться.
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли последние произведения выдающегося русского писателя Юрия Нагибина: повести «Тьма в конце туннеля» и «Моя золотая теща», роман «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя».Обе повести автор увидел изданными при жизни назадолго до внезапной кончины. Рукопись романа появилась в Независимом издательстве ПИК через несколько дней после того, как Нагибина не стало.*… «„Моя золотая тёща“ — пожалуй, лучшее из написанного Нагибиным». — А. Рекемчук.
В настоящее издание помимо основного Корпуса «Дневника» вошли воспоминания о Галиче и очерк о Мандельштаме, неразрывно связанные с «Дневником», а также дается указатель имен, помогающий яснее представить круг знакомств и интересов Нагибина.Чтобы увидеть дневник опубликованным при жизни, Юрий Маркович снабдил его авторским предисловием, объясняющим это смелое намерение. В данном издании помещено эссе Юрия Кувалдина «Нагибин», в котором также излагаются некоторые сведения о появлении «Дневника» на свет и о самом Ю.
Дошкольник Вася увидел в зоомагазине двух черепашек и захотел их получить. Мать отказалась держать в доме сразу трех черепах, и Вася решил сбыть с рук старую Машку, чтобы купить приглянувшихся…Для среднего школьного возраста.
Семья Скворцовых давно собиралась посетить Богояр — красивый неброскими северными пейзажами остров. Ни мужу, ни жене не думалось, что в мирной глуши Богояра их настигнет и оглушит эхо несбывшегося…
Довоенная Москва Юрия Нагибина (1920–1994) — по преимуществу радостный город, особенно по контрасту с последующими военными годами, но, не противореча себе, писатель вкладывает в уста своего персонажа утверждение, что юность — «самая мучительная пора жизни человека». Подобно своему любимому Марселю Прусту, Нагибин занят поиском утраченного времени, несбывшихся любовей, несложившихся отношений, бесследно сгинувших друзей.В книгу вошли циклы рассказов «Чистые пруды» и «Чужое сердце».
В повести Александры Усовой «Маленький гончар из Афин» рассказывается о жизни рабов и ремесленников в древней Греции в V веке до н. э., незадолго до начала Пелопоннесской войныВ центре повести приключения маленького гончара Архила, его тяжелая жизнь в гончарной мастерской.Наравне с вымышленными героями в повести изображены знаменитые ваятели Фидий, Алкамен и Агоракрит.Повесть заканчивается описанием Олимпийских игр, происходивших в Олимпии.
В том избранных произведений известного датского писателя, лауреата Нобелевской премии 1944 года Йоханнеса В.Йенсена (1873–1850) входит одно из лучших произведений писателя — исторический роман «Падение короля», в котором дана широкая картина жизни средневековой Дании, звучит протест против войны; автор пытается воплотить в романе мечту о сильном и народном характере. В издание включены также рассказы из сборника «Химмерландские истории» — картина нравов и быта датского крестьянства, отдельные мифы — особый философский жанр, созданный писателем. По единодушному мнению исследователей, роман «Падение короля» является одной из вершин национальной литературы Дании. Историческую основу романа «Падение короля» составляют события конца XV — первой половины XVI веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.