Великий Спорщик - [7]

.

Провозглашение этих совершенно небиблейских традиционных взглядов, связанных с Девой Марией, папой римским и католической мессой, крайне прискорбно слышать, особенно когда они звучат непосредственно вслед за истинным учением Библии о Троице, как будто и то и другое было одинаково истинно, значительно и подтверждено Писанием.

В свете всего сказанного, сегодня между протестантами и католиками должна существовать не показная видимость единства, а откровенный и серьезный диалог. Некоторые протестанты считают, что вести разговор с католиками — значит идти на компромисс с совестью, но это не обязательно так. Греческое слово, от которого происходит слово «диалог», употребляется в книге Деяний, когда идет речь о рассуждении и доказательстве в разговоре с людьми. Такой диалог (для протестанта) преследует двойную цель: во–первых, можно внимательно послушать католика и постараться понять, что же он говорит, чтобы потом не вступать в бесплодный и бесконечный бой с собственной тенью. Во–вторых, протестант может ясно и твердо свидетельствовать о библейской истине, как он ее видит и понимает.

В таком диалоге богословское определение совершенно незаменимо. Два разных человека не смогут понять убеждения друг друга, если сначала не постараются как можно яснее выразить свои собственные взгляды. Многие дискуссии с самого начала обречены на провал как раз из–за недостатка понимания. «Есть много людей, предпочитающих вести свои интеллектуальные битвы в „условиях плохой видимости", как сказал об этом доктор Фрэнсис Л. Пэттон»[15]. Нам необходимо лучше определять свои термины, а не избегать такого определения. Это единственный способ разогнать туман.

Неприязнь к догматизму, ненависть к конфликтам, любовь к терпимости, призыв сомкнуть наши ряды, а также дух экуменизма — вот что мешает отнестись без предубеждения к теме данной книги. Но Христианская церковь, как поместная, так и Вселенская, задумана Богом как церковь, исповедующая свою веру. Церковь — это «столп и основание истины» (1 Тим. 3:15). Открытая Богом истина уподоблена здесь зданию, и церковь призвана быть ее основанием, «фундаментом» (то есть держать истину на себе, чтобы ее нельзя было сдвинуть с места), а также ее «столпом» (то есть подпирать и держать истину высоко, чтобы все могли ее видеть). И как бы недружелюбно ни был настроен дух века сего по отношению к открытому исповеданию истины, церковь не имеет права отказаться от задачи, возложенной на нее Богом.

В защиту евангельского христианства

В первой вступительной статье я попробовал доказать, что попытка дать определение тому, что мы называем христианством, — дело не только вполне законное, но, более того, мудрое и даже необходимое.

Допустим, что читатель со мной согласился. Тогда почему христианство нужно обязательно определять как евангельское? Это второй предварительный вопрос, который нам нужно рассмотреть. В ответ на него я собираюсь дать (и попытаюсь обосновать) четыре положения о термине «евангельский».

«Евангельский» означает «богословский»

Нередко можно слышать, как слово «евангельский» употребляется в качестве синонима к слову «евангелизационный». Один из моих коллег недавно получил письмо с приглашением выступить на одном из собраний. В этом письме говорилось, что, поскольку все члены собрания — христиане, им «не нужно ничего евангельского»! Конечно же, писавшие имели в виду, что от моего коллеги не требовалось евангелизационной проповеди и призыва к покаянию. Но не надо путать термины «евангельский» и «евангелизационный». Слово «евангелизационный» означает деятельность по распространению Евангелия, и мы вполне можем его использовать, говоря о евангелизационных службах и евангелизационных кампаниях. С другой стороны, слово «евангельский» означает то богословие, которое апостол Павел называл «истиной Благой Вести» или «истиной Евангельской» (Гал. 2:5,14). В идеальном варианте эти два слова, конечно же, неразрывно связаны, потому что и то и другое содержит в себе корень «евангел», то есть Евангелие. Поскольку, строго говоря, евангельский христианин — это человек, верующий в учение Евангелия, а евангелист — это человек, провозглашающий эти истины, то кажется просто немыслимым, что кто–то может быть первым, не являясь при это вторым, и наоборот. Однако в реальности евангелизм и евангельское христианство нередко оказываются разлученными. И многие из тех, кто заявляет о своей особой приверженности к евангелизму, не подписываются под доктринами, которые отличают евангельских христиан. С другой стороны, не все евангельские христиане проявляют ревностное желание заниматься евангелизмом, то есть благовестием. Но как бы то ни было, книга эта посвящена не практическим вопросам евангелизма (разве только в какой–то степени об этом пойдет речь в седьмой главе), а евангельскому христианству, богословским убеждениям евангельских христиан.

Важно добавить, что евангельские доктрины и люди, их придерживающиеся, найдутся практически во всех Протестантских церквах. Например, есть англиканские евангельские христиане, евангельские христиане–пресвитериане, евангельские христиане–методисты. Вообще, евангельские верующие нередко ощущают гораздо большую духовную близость с евангельскими христианами других деноминаций, нежели с прихожанами своей собственной церкви, не придерживающимися евангельских доктрин. Ибо такая близость есть настоящее общение «в благовествовании» (ср.: Флп. 1:5), союз тех, кто верит в его истину, радуется его благодеяниям и рассказывает о нем другим. В результате появились такие межденоминационные образования, как Всемирное сообщество евангельских христиан и Международное сообщество студентов–христиан. Это также означает, что, по мнению многих, реальное и глубокое разделение в современном христианстве (по крайней мере, среди протестантов) существует сегодня не между епископальными и неепископальными общинами (неважно, пресвитериане это или прихожане независимой церкви), не между так называемыми государственными и свободными церквами, не между баптистами и педобаптистами (баптисты, которые поддерживают доктрину о крещении младенцев. —