Великий перелом - [191]

— Я расскажу вам, что смогу, сэр, но подобно тому, как я сказал раньше… э-э, как я сказал раньше, — основы правильной речи Сэм освоил, женившись на Барбаре, — я не знаю всего, что нужно знать.

— Это моя работа, сержант, а не ваша. Так что говорите.

Донован наклонился вперед, приготовившись внимательно слушать.

Сэм рассказал ему все, что знал об атомных бомбах, о теории и практике. Кое-что он по крохам собрал в научных статьях пресловутого журнала «Эстаундинг», еще до нашествия ящеров; несколько больше сведений он почерпнул, делая переводы для Энрико Ферми и других физиков Металлургической лаборатории, а также из их разговоров между собой.

Донован ничего не записывал. Поначалу это возмущало Игера. Затем он понял, что генерал не хочет оставлять никаких письменных следов. Стало ясно, насколько серьезно генерал относился к делу.

Когда он закончил, Донован задумчиво сказал:

— Хорошо, сержант. Благодарю вас. Это проясняет одну из моих главных забот: мне надо остерегаться этой штуки под ногами не больше, чем любого другого оружия. Я так и думал, но с оружием, таким новым и таким мощным, вовсе не хочется рисковать головой из-за простого недопонимания.

— Теперь я понимаю смысл вопроса, — согласился Игер.

— Хорошо. Следующий вопрос: вы участвуете и в ракетных делах, с Годдардом. Можем мы установить эту штуку на ракету и пустить, куда нам надо? Она весит десять тонн или около того.

— Нет, сэр, — сразу ответил Сэм. — Новая ракета, которую мы делаем, может нести одну тонну. Доктор Годдард работает над тем, как увеличить грузоподъемность, но… — Голос его упал.

— Но он болен, и кто знает, сколько он еще проживет? — закончил Донован, — И кто знает, сколько времени потребуется, чтобы построить большую ракету после того, как ее сконструировали, а? Хорошо. А есть возможность сделать атомные бомбы поменьше, чтобы их можно было поставить на ракеты, которые мы имеем? Это еще один путь решения проблемы.

— Честно, я не знаю, сэр. Если это может быть сделано, то бьюсь об заклад, в Денвере над этим работают. Но не знаю, смогут они справиться или нет.

— Ладно, сержант. Это хороший ответ, — сказал Донован. — Если бы вы знали, сколько людей стараются стать важными персонами и сделать вид, что знают больше, чем на самом деле… Черт возьми, не стоит нагружать вас этими пустяками. Вы свободны. Если мне понадобятся ваши мозги из-за этого жалкого адского устройства, я снова вызову вас. Надеюсь, не потребуются.

— Я тоже на это надеюсь, — сказал Сэм. — Поскольку это означало бы нарушение перемирия.

Он отдал честь и вышел из кабинета Донована.

Генерал-майор не стал придираться к его форменной одежде. «Неплохой парень», — подумал Сэм.

* * *

Германский майор в порту Кристиансанда рылся в огромном ящике-картотеке.

— Бэгнолл, Джордж, — сказал он, вынув одну из карточек. — Скажите ваш личный номер, пожалуйста.

Бэгнолл выпалил число по-английски, затем медленно повторил по-немецки.

— Данке, — поблагодарил майор; он носил фамилию Капельмейстер и обладал на редкость немузыкальным голосом. — А теперь, летчик-инженер Бэгнолл, скажите, не нарушили ли вы слово, данное подполковнику Хёккеру в Париже в позапрошлом году? То есть: применяли вы с тех пор оружие против германского рейха? Говорите только правду, ответ у меня имеется.

— Нет, не применял, — ответил Бэгнолл.

Он почти поверил Капельмейстеру — офицер-нацист в заштатном норвежском городке, вытащив карточку, назвал имя человека, которому он давал это обещание. Его поразила доведенная до абсурда тевтонская дотошность.

Удовлетворенный, немец написал что-то на карточке и сунул ее обратно в ящик. Затем он проделал ту же процедуру с Кеном Эмбри. Закончив с Кеном, он вытащил несколько карточек и назвал Джерому Джоунзу имена людей из экипажа «ланкастера», с которыми служили тогда Эмбри и Бэгнолл, а затем спросил:

— Который из них вы?

— Никто, сэр, — ответил Джоунз и назвал имя и личный номер.

Майор Капельмейстер прошелся по картотеке.

— У каждого второго англичанина — имя Джоунз, — пробормотал он. — Однако я не нахожу Джоунза, под описание которого вы подходили бы. Очень хорошо. Прежде чем вы сможете проследовать в Англию, вы должны подписать обязательство не выступать против германского рейха никогда в будущем. Если вы будете схвачены во время или после нарушения этого обязательства, вам придется плохо. Вы поняли?

— Я понял, что вы сказали, — ответил Джоунз. — Я не понимаю, почему вы об этом говорите. Разве мы не союзники против ящеров?

— В настоящее время между рейхом и ящерами действует перемирие, — ответил Капельмейстер. Улыбка его была неприятной. — Должен быть заключен мир. Тогда понадобится уточнить взаимоотношения с вашей страной, вы согласны?

Трое англичан посмотрели друг на друга. Бэгнолл не задумывался, что означает перемирие для людей. Судя по выражению лиц, ни Эмбри, ни Джоунз тоже не думали об этом. Чем больше всматриваешься в предмет, тем сложнее он кажется. Джоунз решил уточнить:

— А если я не подпишу обязательство, тогда что?

— Вы будете считаться военнопленным со всеми привилегиями и льготами, положенными военнопленным, — сказал майор.