Великий итальянский атеист Ванини - [25]

. В них он опровергал некоторые положения Кардано, доказывая, в частности, что вкус не является одним из пяти чувств человека. И, наконец, — «Астрономические книги», сочинение, которое, по сообщению самого автора, было опубликовано в Страсбурге. Александр, собеседник Джулио Чезаре Ванини в «Диалогах», говорит, что читал это сочинение в прекрасном издании; в нем, говорит он, обращаясь к Ванини, «ты разъясняешь вопросы, касающиеся светил, которые мне кажутся восхитительными и божественными»⁹⁵. Можно предполагать, что за исключением «Амфитеатра» и «Диалогов», которые успели разойтись по разным странам в относительно большом количестве экземпляров, все другие увидевшие свет работы Ванини были сожжены.

Небезынтересна оценка, которую дает иезуит Гарасс книгам Ванини: «Я видел, — говорит он, — лишь три книги Ванини: его «Амфитеатр», его «Науку» и его «Диалоги». В «Амфитеатре» он выступает как обманщик, в своей «Науке» — как киник, а в своих «Диалогах» — как завершенный атеист». Собрат Гарасса по ордену Дюран объясняет, как это могло произойти: «Он избегает цензуры, — говорит Дюран о Ванини, — так как прикидывается ортодоксальным».

Маскировка под ортодоксальный католицизм была единственным способом донести свои идеи до читателя. От своих идей Ванини не отступал даже в самые трудные для него времена. На вопрос Александра — «дадут ли философы замарать свою чистоту пятнами лицемерия?»— Джулио Ванини твердо отвечал: «Никогда справедливое и разумное потомство не обвинит Джулио Чезаре в таком преступлении, ибо он не стремится обратить ухо к голосу похвалы, нс стремится к благосклонности..»⁹⁶.

ВОИНСТВУЮЩИЙ АТЕИСТ

Ванини был не единственным философом, пролагавшим в XVII в. пути к новой науке. А. И. Герцен писал об ученых, «приготовивших пропилеи новой науки»: «во главе их (не по времени, а по мощи) Джордано Бруно, потом Ванини, Кардан, Кампанелла, Телезий, Парацельс и др. Главный характер этих великих деятелей состоит в живом, верном чувстве тесноты, неудовлетворительности в замкнутом круге современной им науки, во всепоглощающем стремлении к истине, в каком-то даре провидения ее» ⁹⁷. На пути к истине стояла мрачная и могучая крепость католицизма. Только в борьбе с религиозными верованиями и предрассудками можно было приблизиться к истинной науке. Поэтому атеизм в различной форме и степени был естественным для всех ученых и борцов, сделавших «блестящий почин новой науки».

В трудах Ванини и многих других философов этого периода не было строгой системы взглядов, их труды были во многом хаотичны, непоследовательны, противоречивы. Причину этого хорошо объяснил А. И. Герцен: «Многих удивляет шаткая непоследовательность их и мужественная воля, неполнота, так сказать, их мысли и полнота самоотвержения; но разве можно сразу отделаться от исторических предрассудков?

…Им трудно было вырвать из груди мнения, освященные веками, трудно было примирить их с восходящим светом сознания… Они были так восторжены, что не могли порядком установиться… не ищите у них строгой наукообразной формы: ими только открыта почва науки ими только освобождена мысль». Отсюда «… поэтическое провидение Джордано Бруно так же мало научно, как дерзкие отрицания Ванини»⁹⁸.

Сложный характер переходной эпохи, когда в Европе рушились феодальные порядки и происходили первые буржуазные революции, накладывал свой отпечаток и на философские взгляды мыслителей этого времени.

Несмотря на ограниченность философии Ванини (наличие элементов схоластики, пантеизм, астрологические теории, что было присуще даже наиболее передовым философам той эпохи), в целом мировоззрение Джулио Чезаре Ванини — натуралистическое; у него — смелые, нередко причудливо оформленные, но приближающиеся к материализму взгляды.

Об этом прежде всего говорит отношение Ванини к материи как категории вечной, несотворимой и единой. «Если бы я не был христианином, я считал бы мир вечным», — говорит Ванини. И затем, обращаясь за поддержкой к великим мыслителям древности, пишет: «По мнению древних философов, главным образом Платона и Аристотеля, мир вечен…» ". Уточняя это положение в «Амфитеатре», он приводит материалистические теории Демокрита и Эпикура об образовании мира не по какому-либо божественному предначертанию, а благодаря случайному сочетанию атомов, своеобразной циркуляции мельчайших корпускул. Он доводит мысль до логического конца: если бог не создал мира, как же он им может руководить? В ответ он приводит полные сарказма слова Скалигера: «В таком случае бог получил его от кого-нибудь силой или по наследству, или купил, или получил на хранение, или в наем, или мир остался без истинного владельца, и бог им распоряжается как последний слуга или раб своего господина» ¹⁰°. Тем самым Ванини не только отрицает сотворение мира богом, но господство бога над всем существующим.

Так опровергается им церковно-идеалистическая теория о сотворении мира и материи, утверждается вечность и несотворимость материи. Ванини выдвигает также тезис о единстве материи. Доказывая последнее, он развенчивает религиозную концепцию о вечности и неизменности неба, которое было объявлено пятым элементом мира, особой, наиболее благородной частью всего существующего. «Я согласен с Аристотелем, — пишет Ванини, — … что небо материально. Оно заполнено энергией, количеством и формой. А там, где есть количество и форма, непременно проявляет себя и материя». «Однако я отрицаю, что материя неба выше материи нашего мира. Как я точно изложил в своих «Философских комментариях», материя неба не отличается от материи, из которой состоит человек или скарабей». «Я не понимаю, так как у меня тупой ум, — продолжает Ванини, намекая на умственную ограниченность ортодоксальных богословов, — как может одна материя отличаться от другой. Если небесная материя недвижима, наша — равным образом — вечна и неизменна в своей сущности». И далее. «Материя отдельных объектов является не чем иным, как частью единой первоматерии», но материя человека выше, благороднее материи небес, так как человек обладает разумом