Великие шпионы - [101]

Менее известен и еще более интересен другой эпизод из истории фоторазведки, когда в последнем году войны самолеты разыскивали рассеянные и хорошо замаскированные предприятия, где изготовлялись комплектующие для нацистских реактивных истребителей.

_____

Хотя начиная с весны 1944 года почти все крупные немецкие авиационные заводы были настолько разрушены, что их и не стоило больше бомбить, тем не менее реактивные истребители Ме-262 и Ме-163 все чаще появлялись в небе к явному неудовольствию союзных летчиков, и начали составляться планы уничтожения производства этих самолетов. Опять авиазаводы заняли одно из первых мест в списке целей, что породило спрос на нашу дешифровку.

Но теперь все было иначе. Теперь Шпеер[30] осуществлял программу рассредоточения, полный решимости сделать авиационную промышленность неуязвимой. Летом 1944 года, когда моя группа занялась охотой за рассредоточенными авиационными предприятиями, искать пришлось по всей Германии, пользуясь донесениями и отрывочными сведениями о самых немыслимых укрытиях: цеха размещались в сумасшедших домах и шоколадных фабриках, в громадных подземных штольнях, на лесных противопожарных полосах и в туннелях под автострадами. Во всем этом было какое-то ощущение нереальности происходящего, потому что обычные представления о возможном и невозможном пришлось отбросить. Оставалось только ломать голову и докладывать о странных вещах, зафиксированных фотокамерами.

На снимках мы отслеживали рассредоточенные предприятия в долинах Баварских Альп, в силезских деревушках, на Балтийском побережье и польской границе. В 1943 году немцы по привычке красили такие цеха маскировочной краской, что нам очень помогало — сразу видно было, какие предприятия занимаются военным производством. Но Шпеер быстро сообразил, что если ты приспосабливаешь помещение для других целей, то лучшая маскировка — это никакой маскировки. Раз они стали прибегать к более тонким методам, пришлось и нам поступать так же, выискивая самые крохотные намеки: небольшие пристройки, некоторое оживление на транспорте, просто особый вид, присущий производству, которое активно работает — вы же не можете, взглянув на комнату, сразу определить, живут в ней или нет. На аэродромах, где, по слухам, производилась сборка, мы отыскивали «следы» — скопления тонких линий от постоянной езды или хождения: такие тонкие бледные линии появляются в результате отражения света от множества вытоптанных травинок. А раз на летном поле таких линий нет, значит, трава там растет нормально, по ней не ездят и не ходят. Это напоминало детскую игру «шаги бабушки», в которой бабушка старается оглянуться так неожиданно, чтобы застать вас на бегу. Часто мы могли давать заключения только с модальными словами «вероятно» или «возможно», но если уж мы брали на себя ответственность сказать определенно да, в этом месте делают реактивные самолеты, — бомбардировщики быстро сравнивали его с землей, как это было на маленькой обувной фабрике в Вассербурге в Баварии, где нам удалось различить крылья Ме-262. Фабрика была уничтожена, но ее управляющий уцелел, и когда после Дня победы контрольная группа союзников приехала определить степень поражения, он задал лишь один вопрос: «Как вы узнали?»

Джеймс Макговерн 25. Заблудившаяся ракета

Из книги «Арбалет и тучи»

То обстоятельство, что немцы производили испытательные запуски ракет над территорией Польши (делать это в Германии было слишком опасно), дало возможность польскому подполью, связанному с английской разведкой, наблюдать за их полетами, а в описываемом ниже случае и сделать нечто большее.

Ракету, которую немцы обозначили как А-4, на Западе называли Фау-2. Близна — городок в Польше. Немецкой исследовательской программой руководил генерал Дорнберг. Его заместитель по научной части Вернер фон Браун впоследствии был вывезен в США и стал известен как один из крупнейших ракетчиков.

_____

В том жарком июле 1944 года, хотя надежность А-4 намного повысилась, многие из них еще разваливались в воздухе на высоте около трех километров. Дорнберг предложил фон Брауну выехать в Польшу и «создать наблюдательный пункт на самом полигоне».

Предложение выявлять слабые места конструкции в месте падения ракеты было вовсе не таким самоубийственным, как кажется. «Дорнберг считал, — вспоминает фон Браун, — что ни одна А-4 не доходила целой до земли, поэтому центр зоны падения должен быть самым безопасным местом». Но Дорнберг оказался неправ. Однажды фон Браун стоял на наблюдательной вышке в открытом поле. Секундомер показывал, что ракета, выпущенная из Близны за триста пятьдесят километров, должна вот-вот появиться. Фон Браун взглянул в ту сторону и увидел, что небо прочеркивает тонкая реактивная струя. К своему ужасу, он определил, что ракета несется прямо на него.

«Не успел я упасть ничком, как меня подбросило мощным взрывом и невредимым опустило в ближайшую канаву, — пишет фон Браун. — Ракета упала в трехстах метрах, и просто чудо, что взрыв боеголовки не стер меня в порошок».

Точность наведения А-4 улучшалась. Но не только фон Браун и его помощники наблюдали вблизи за этим прогрессом. То же делали и польские участники Сопротивления. С тех пор, как поляки сообщили о строительстве полигона в Близне, они по указанию английской разведки старались узнать все, что можно, об этом объекте.