Великие князья Владимирские и Владимиро-Московские. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 по 1505 г. - [27]
Между тем в том же году умер Узбек, и ханский престол занял его сын, Чанибек, проложив себе дорогу к трону убийством двоих братьев. Русские князья — Тверской, Суздальский и др. — пошли к новому хану; отправился к нему и Семен Иванович, а также и митрополит Феогност, как выражается летопись, «за причет церковный». Великий князь принят был ханом и отпущен с честью, а Феогност был задержан: хан требовал с него ежегодной постоянной церковной дани, но митрополит ссылался на прежние льготные грамоты, по которым духовенство освобождалось от дани; если верить летописям, Феогноста даже мучили по этому делу; наконец, митрополит предложил хану единовременно 600 рублей «посулу», и тот этим удовольствовался[213]. По приезде из Орды великий князь был свидетелем страшного пожара, случившегося в Москве 31 мая 1343 г. О размерах этого пожара можно судить по количеству одних только церквей, истребленных огнем: их сгорело 28. Летописцы отмечают, что за 15 лет это — четвертый такой большой пожар[214]. В следующем, 1344 г. Семен Иванович вместе с братьями, Иваном и Андреем, отправился в Орду, где были и другие князья, но неизвестно, по какой причине. Из Орды великий князь выехал 26 октября[215], «пожалован Богом и царем», и, похоронив жену Анастасию Гедиминовну, умершую 11 марта 1345 г., женился во второй раз на дочери князя Федора Святославича Смоленского Евпраксии, с которой, впрочем, года через два разошелся, что должно было, конечно, оскорбить смоленского князя, и все-таки Федор Святославич не смел заявить никакого протеста против такого поступка сильного московского князя. В один год с Семеном Ивановичем поженились и оба его брата[216].
Между тем будущая соперница Москвы, Литва, начинает при таких же почти, как и Москва, обстоятельствах и такими же средствами усиливаться в одной ветви рода литовских князей. В середине XIV в. в Вильне княжил сын Гедимина, Явнут. Против него объединились братья, Кейстут и Ольгерд, которые неожиданно напали на Вильну, так что Явнут вынужден был спасаться бегством: перескочив чрез городскую стену, он бежал сначала в Смоленск; потом перешел к великому князю в Москву, где принял крещение и получил имя Иоанн. Брат же его, Наримонт, которому также угрожала опасность, бежал из Пинска в Орду[217].
Мы уже говорили, что после похода к Торжку Семен Иванович послал в Новгород своих наместников. Сам же он еще не бывал в Новгороде ни разу. Но вот в 1346 г. в Москву приезжает новгородский владыка Василий с приглашением великого князя на Новгородский стол. В это-то самое время, разведясь с супругой своей Евпраксией, которую он отослал к отцу с советом выдать замуж, Семен Иванович зимой, на Федоровой неделе, отправился в Новгород и, пробыв там три недели, возвратился на «Низ». Он вернулся в Москву в самом начале 1347 г. и женился в третий раз на Марье Александровне, княжне Тверской. Между тем шведский король Магнус собирается посредством прений о вере или посредством меча обратить новгородцев в католичество. Последние послали к великому князю с просьбой «обороните своея отчины». Великий князь отвечал: «рад аз ехати, но зашли ми дела царевы». Он послал в Новгород своего брата Ивана, а сам с братом Андреем действительно поехал к хану, от которого вернулся уже в следующем, 1348 г.[218]
До сих пор политические отношения Москвы и Литвы были только косвенные, по делам новгородским или псковским, и до крайностей, вообще говоря, не доходили. Но с 1349 г. эти отношения начинают принимать серьезно враждебный характер: в упомянутом году — к сожалению, летописи ничего не говорят о причинах, — литовский князь Ольгерд отправил послов, во главе которых стоял его брат Кориад, к хану просить у него помощи в предполагаемом походе против Семена Ивановича. Последний, со своей стороны, также послал в Орду своих киличеев (послов), которые доложили хану, что литовцы опустошают его, царев, улус, отчину великого князя Семена. Такое представление, конечно, должно было затронуть как самолюбие хана, так и его материальные интересы: великий князь, его улусник, часто бывает в Орде, и, конечно, не с пустыми руками; а потому разоряющий его улусника разоряет самого хана. И вот хан не только не дал помощи литовскому князю, но и выдал литовских послов московским, которые вместе с ханским послом Тотуем взяли этих пленников в Москву. Ольгерд смирился и в следующем, 1350 г. прислал к московскому князю послов, «прося мира и живота братии своей, князем литовским: Кориаду и Михаилу и всей дружине их». И в том, и в другом просьбы послов были удовлетворены. Как видно, Семен Иванович умел дать почувствовать не только русским (Северо-Восточной Руси), но и русско-литовским князьям свою силу и энергию умного человека. Мы не видим во все время его княжения, чтобы со стороны удельных князей были попытки к каким бы то ни было противодействиям. Хан всегда относится к нему более чем с доверием, вследствие чего и свои, и литовско-русские князья в некоторых случаях спрашивают его соизволения. Так, литовский князь, задумав жениться на дочери Александра Михайловича Тверского Ульяне, просит разрешения на брак у Семена Ивановича, который, посоветовавшись с митрополитом Феогностом, удовлетворяет просьбу Ольгерда. И не только ближайший и сильнейший литовский князь, но и более отдаленный князь Волыни Любарт Гедиминович в том же 1350 г. обращается к князю Московскому: он просит руки «сестричны» его, дочери Константина Васильевича Ростовского
