Великие интервью журнала Rolling Stone за 40 лет - [129]

Шрифт
Интервал

А как насчет «кислоты»?

– С удовольствием ее употреблял. Она появилась, когда мы уже почти не концертировали, в 1966 году. Это было нечто вроде каникул. Я и не знал, что у нее есть целый клуб любителей и всякая ерунда.

Мне было интересно вот что: ты вроде как в отключке, но все еще нормально функционируешь, например ведешь автомобиль. В то же время ты отрываешься. Метедрин и амфетамины никогда на меня сильно не действовали. Успокаивающие – я снова и снова возвращаюсь к ним: «Так, мне надо немного поспать». Но если не заснешь, то весело проведешь время. (Смеется.)

Насколько ваша наркозависимость в 1970-е годы отдалила от вас Мика?

– Не то чтобы он был Мистером Чистюлей, а я – Мистером Грязнулей. Но я отдалился от каждодневного общения с группой. Тогда только один из нас занимался почти всеми вопросами. Но когда я приходил в себя и готов был подставить плечо, чтобы помочь, то замечал, что Мик был вполне счастлив нести груз жизни и в одиночку. Он привык принимать огонь на себя.

Я был наивен – мне следовало бы об этом подумать. У меня не было сомнений, что Мик пользовался тем, что я сидел на наркотиках и все об этом знали: «Вам не надо говорить с Китом, он в отключке». Э, да я сам во всем виноват. Я делал то, что делал, а второй раз войти в одну и ту же реку нельзя.

Опишите ваши отношения с Миком. Слово «дружба» здесь уместно?

– Вполне. Очень крепкая дружба. И то, что мы ссоримся, служит тому доказательством. Начну с того, что я – единственный ребенок в семье. А он – один из немногих людей, которых я знаю с детства. Он – брат. А вам известно, что братья похожи, особенно если работают вместе. Некоторым образом нам надо провоцировать друг друга, чтобы выявлять слабые места и понимать, едины ли мы.

Вас тревожит, что ваша музыкальная жизнь не вполне его устраивает, что ему хочется записывать сольные пластинки?

– Он никогда не валяется в гамаке, не болтается без дела. Мик должен диктовать жизни условия. Он хочет ею управлять. Для меня жизнь – дикое животное. Вы надеетесь иметь с ней дело, когда она на вас набрасывается. Таково самое заметное различие между нами. Он не может лечь спать, пока не запишет, что будет делать, когда проснется. Я просто надеюсь проснуться, и в этом нет ничего страшного.

Вероятно, на мою позицию повлияло то, что мне пришлось испытать как наркоману. Это формирует фаталистическое отношение к жизни. Мик – сгусток нервной энергии. Ему приходится справляться с ней по-своему, говорить жизни, что должно случиться, и не позволять ей верховодить.

В 1965 году он был таким же?

– Не совсем. Он был, по-своему, очень стеснительным. Очень смешно говорить так об одном из самых ярко выраженных экстравертов в мире. Мик больше всего боится одиночества. Он порой относится к миру так, как будто мир на него нападает. Это его защита, и это сформировало такой характер, что иногда чувствуешь, что рядом с ним невозможно в самого себя углубиться. Любой в группе вам это скажет. Но причина этого – долгое пребывание в таком положении – в положении Мика Джаггера.

У вас с вашей женой Патти две дочери-подростка, Александра и Теодора. И как отец, вы хорошо представляете, до чего может довести озорство, потому что вы сами почти все это прошли.

– У меня никогда не было проблем с моими детьми, хотя Марлон и Анджела[301] выросли в непростые времена: копы, врывавшиеся к нам, я торчавший.[302] Я чувствовал себя как старый капитан китобоев: «Мой корабль отчаливает, увидимся года через три». Исчезавший на недели и месяцы отец – это никогда не пугало моих детей. Просто у папы была такая работа.

А серьезные разговоры? О наркотиках?

– Да это же можно увидеть по телевизору. Александра и Теодора – мои лучшие друзья. Я не грожу им пальцем. Я просто не упускаю их из виду. Если у них проблемы, они приходят со мной поговорить. Они выросли с друзьями, представление которых обо мне… кто знает, что им говорят в школе? Но дочери знают, кто я. И всегда ищут у меня защиты. (Улыбается.) И это мне нравится.

Опишите вашу жизнь в Коннектикуте: когда вы встаете, что делаете?

– Я сделал решительную попытку после последнего турне вставать вместе с семьей. А это для меня весьма внушительная цель. И мне это удалось – я встал в семь часов утра. Спустя несколько месяцев мне было позволено отвезти детей в школу. Потом мне было позволено вывезти мусор. Я даже не знал, где стоит мусорный контейнер.

Я много читаю. Могу немного поплавать на яхте по Лонг-Айленду в хорошую погоду. Я делаю много записей в своем подвале: пишу песни, отрабатываю технику игры. У меня нет строгого расписания. Брожу по дому, жду работниц, которые прибирают на кухне, потом снова привожу все в беспорядок и что-нибудь жарю. Вместе с Патти мы куда-нибудь выбираемся раз в неделю, если есть что-нибудь интересное в городе, – вроде как вывожу старушку на обед, дарю ей букет цветов, делаю себе приятное. (Улыбается.)

Вы слушали новые гитарные группы – «The Hives», «The Vines», «The White Stripes»?

– Нет, правда, нет. Собираюсь их увидеть. Пока их не увижу, не хочу слушать пластинки.

Но это подстегивает – увидеть, как новая гитарная музыка творится по вашему образцу?


Рекомендуем почитать
Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.