Великие интервью журнала Rolling Stone за 40 лет - [121]

С другой стороны, если богатый человек, напротив, будет думать: «Я так богат. Если я помогу бедным рядом со мной, займусь их здоровьем, помогу им развить навыки и хорошие качества, то эти более бедные люди искренне меня полюбят. Пусть я богат, но они будут по-дружески ко мне относиться», – вам не кажется, что таким образом он обретет настоящее счастье? Например, если в несознательной богатой семье разыграется какая-то трагедия, то простые люди, возможно, этому даже обрадуются. И напротив, если нечто трагическое приключится с благородной богатой семьей, то все искренне опечалятся. Поэтому, если вы все богатеете и ничем не делитесь и ваше окружение вас действительно не любит, разве вы сможете чувствовать себя хорошо?

По своей сути мы – общественные животные, поэтому, когда окружающие становятся нашими настоящими друзьями, мы чувствуем больше взаимного доверия и мы гораздо счастливее. Поэтому богач должен принять сознательное решение добровольно поделиться богатством, которое досталось ему от былой доброй кармы. Если он будет больше думать о перспективах других людей, то, естественно, поймет: «Если помогать другим больше, то они станут счастливы, и тогда я сам буду счастлив!» Вот так мне кажется.

Ну а теперь действительно простой вопрос: в чем суть буддизма?

– Уважение всех форм жизни, а еще сострадание и любовь ко всем живым существам и понимание, что все взаимосвязано, то есть мое счастье и страдание, мое благополучие тесно связаны со счастьем, страданиями и благополучием других.

Что мешает людям это понять?

– То, что люди думают, что это все тантрические представления и ритуалы.

Когда я говорю о буддистской дхарме, то имею в виду не пение и ритуалы. Если это мыслится как философия, то это тоже неправильно. Дхарма – это просто душа. Боюсь, что среди тибетцев, китайцев и некоторых европейцев – новых буддистов – распространено мнение, что практика буддизма сводится к чтению чего-то или отправлению какого-то ритуала, возложению ложных ожиданий на эзотерическую магию тантры: «О, если я это сделаю, то, возможно, произойдет нечто удивительное!» Они пренебрегают основными орудиями, которые на деле изменяют нашу душу. Эти орудия – альтруистический дух просветления[279], трансцендентное состояние, самоотречение, осознание непостоянства, мудрости самоотверженности.

Грустно, но сам ритуал может питать это пренебрежение. Равно как и знание философии. В этом – великая трагедия. Если бы явился Будда, если бы явился Нагарджуна[280], думаю, они бы этого не одобрили, они бы нас здорово отчитали.

Нагарджуна сказал бы, что все наши мудреные философии не достойны ученых, а наши изящные ритуалы не годятся для театра.

А что сказать о тех, кто думает, что буддизм – это просто нечестный отказ от мира? Даже и сейчас папа Римский полагает, что буддизм слишком подавляет и несет негатив.

– Самое важное, чтобы люди, считающие себя буддистами, практиковали дхарму Будды искренне – это будет доказательством ценности буддизма. Некоторые тибетцы сегодня также говорят, что в прошлом образ жизни состоял в том, что дхарма являлась почти что средством к существованию или же привычным родом занятий. Буддист не помышлял о нирване, не думал об освобождении, а только о том, чтобы прожить. Чиновники использовали ее для своей жизни, монахи, монахини и ламы – для своей. Внутри, в своем внутреннем мире, они были обычными людьми, похотливыми и ненавидящими. Так дхарма стала чем-то вроде яда.

Когда буддизму уделяют слишком много внимания, а страна идет к гибели, то именно тогда говорят, что буддизм разорил страну. Применительно к данной реальности обвинения становятся истинными.

Поэтому лучший ответ на критику – искреннее служение этой религии. Можно стремиться к нирване и уподоблению Будде. Но в то же время можно быть практичными, расширять поле образования и разными способами улучшать земную жизнь, чтобы принести пользу обществу и человечеству. Так мы будем полностью задействованы.

Имеются ли конкретные учения дхармы, полезные для людей разных возрастов – например, для молодежи, в которой бурлят эмоции, или для стариков, думающих о смерти?

– Я так не думаю. Буддистская дхарма имеет дело с эмоциями.

Молод ты или стар, эмоциональный мир – один и тот же. Только некоторые чувства, тесно связанные с физическим телом, могут отличаться по силе.

Значит, вы могли бы сказать, что молодым людям так же полезны размышления о смерти, как и старым?

– В общем, да. Но не знаю, насколько полезно просто думать об одной лишь смерти. Материалисту, который не верит в будущую жизнь, размышления о смерти могли бы еще принести немного удовлетворения, но не большое благо. В буддизме размышления о смерти важны в контексте реального ожидания безграничных перерождений и ощущения возможности преобразовать нашу душу, проходя через новые жизни.

Время данной жизни с ее свободой и возможностями обретает большое значение, действительно становится самым ценным временем; транжирить такое время жизни – великая трагедия. Поэтому мы сосредотачиваемся и размышляем о смерти и непостоянстве, пока мы ясно ощущаем, что наши драгоценные жизни с их свободой и возможностями могут быть потрачены впустую, если мы не занимаемся делом. В таком случае, поскольку через высшую мудрость можно достичь высшей свободы и даже возвышенного состояния Будды, вы получаете энергию, размышляя о непостоянстве и смерти. В противном случае, если осуществлять это в материалистическом контексте, то можно оказаться деморализованным. Ведь это было бы неправильно, да?