Великая война. 1914–1918 - [127]
Сдача города могла даже оказаться выгодной французам в стратегическом плане, поскольку для них это действительно была смертельная ловушка. Пересеченную, поросшую лесом местность позади Вердена можно было защищать с гораздо меньшими потерями, чем понесли французы, самоотверженно обороняя город. Тем не менее утром 25 февраля в Верден, чтобы оценить ситуацию, прибыл заместитель Жоффра, дивизионный генерал Ноэль де Кастельно, который командовал 2-й армией на Марне. Он решил, что передовые позиции следует удерживать. Кастельно — боевой офицер, истовый католик, аристократ, происходивший из старинной французской семьи потомственных военных, и при этом романтик — рассматривал сражение за Верден как испытание для своей страны. Способна ли Франция защитить собственную территорию и сохранить надежду на окончательную победу? Именно на такое решение, принятое 25 февраля, и рассчитывал Фалькенхайн, и точно такое же решение принял бы выбранный для его исполнения Петен. Этот человек не привык отступать. Молчаливый и сдержанный, он не верил в наступательную доктрину, поэтому сделать карьеру в довоенной армии не мог. Однако после начала войны именно это его нежелание идти вперед, не считаясь с потерями, сослужило Петену добрую службу. Он быстро продвигался и от командира 33-го полка, где на должности младшего офицера служил Шарль де Голль, в 1916 году дорос до командующего 2-й армией. Приехав в Верден, Петен телефонировал командиру 20-го корпуса, только что прибывшего на подмогу: «Я принял командование. Сообщите войскам. Держитесь стойко».
Петен сразу определил два главных условия, необходимые для успешной обороны: координация работы артиллерии (ее он взял под личный контроль) и организация снабжения. Теперь на немцев, удерживавших позиции или с боем продвигавшихся вперед по узким долинам за Мёзом, обрушивался град артиллерийских снарядов. Единственную дорогу из Вердена в Бар-ле-Дюк, находившийся в 80 километрах, Петен распорядился использовать исключительно для движения грузового транспорта. 3500 автомобилей ежедневно доставляли 2000 тонн грузов, необходимых гарнизону, а войска получили приказ идти маршем по полям вдоль дороги. Любую сломавшуюся машину тут же сталкивали на обочину, чтобы не мешала круглосуточному потоку. Для ремонта дороги привлекли целую дивизию территориальных войск, а дополнительный транспорт собирали по всей Франции. Всего по этому пути, получившему название «Священная дорога» (Voie sacrée), ездили до 12.000 грузовиков.
Именно в такую битву Фалькенхайн и рассчитывал втянуть французов, однако проявленная ими стойкость оказалась для немецкого военачальника неожиданной. Уже 27 февраля немцы отметили «… отсутствие успеха где бы то ни было»[455]. В бой вступил французский 20-й корпус, который не просто так называли железным. Его солдаты жертвовали собой в отчаянных попытках удержать каждый метр своих позиций. Среди раненых и захваченных в плен бойцов 20-го корпуса в тот день был и Шарль де Голль. Немцы стремились сломить сопротивление французской пехоты, выводя свою артиллерию как можно ближе к передовой, хотя местность тут была болотистая и требовалось больше лошадей, чтобы тянуть одно орудие. Результатом стало резкое увеличение потерь среди орудийных расчетов, не говоря уж о том, что за один день было убито 7000 лошадей. Обстрел был яростным, но французы держались. К 27 февраля немцы продвинулись на 6 километров. До города оставалось пройти еще столько же, но преодолеть эти 6 километров им не помогли никакие усилия. Наступление захлебнулось.
В последний день февраля Фалькенхайн и кронпринц, посовещавшись, выработали новую стратегию. Поскольку атаки узким фронтом на восточном берегу Мёза не принесли успеха, наступление следовало расширить до западного берега, где за высотами Морт-Ом и 304 укрывалась французская артиллерия, не позволявшая немецкой пехоте занять позиции, с которых можно было атаковать сам Верден. Местность на западном берегу была открытой и ровной, а не пересеченной и лесистой, как на восточном. Фалькенхайну советовали не пренебрегать этим обстоятельством в первоначальном плане атаки, поскольку здесь было легче достичь цели. Ожидания начали оправдываться в первый день наступления, 6 марта, когда была разбита 67-я дивизия французов. Однако быстрая контратака позволила им вернуть утраченные позиции, и линия фронта осталось такой же, какой была. Аналогичные атаки на восточном берегу, в направлении форта Во, по соседству с Дуомоном, оказались такими же безуспешными. В марте развалины деревни Во 13 раз переходили из рук в руки, но прорваться в сам форт немцы так и не смогли. И они, и французы начали понимать, что уроки Льежа и Намюра не столь убедительны, как могло показаться вначале. Укрепления, даже устаревшие, могут выдерживать интенсивный и продолжительный артиллерийский обстрел. Если гарнизон хорошо подготовлен, он пересидит огонь тяжелой артиллерии и дождется атаки пехоты, а там уж преимущество будет у тех, кто защищается. Бельгийцы, которых немцы впоследствии стали уважать как упорно обороняющих любую занятую ими позицию, сдали противнику крепости только из-за отсутствия опыта. К 1916 году французы поняли, что артиллерийский обстрел не так страшен, как представляется, научились выдерживать его, а затем встречать наступление пехоты шквальным огнем из стрелкового оружия.
