Великая надежда - [6]

Хищной птицей кружил мальчишка вокруг лотка. Недоверчиво косился на слепого. А тот стоял себе с таким видом, словно он вовсе не единственный слепой посреди большого перекрестка. Мальчишка размышлял, как бы его отсюда спровадить. Слепой насмехался над ним, слепой превращал все его зычные крики в тихие мольбы о помощи, у слепого не было на это никакого права.

«Вечерний выпуск!»

«Вечерний выпуск!»

Мимо бешено мчались машины, стекла автомобильных фар были синего цвета. То одна, то другая машина тормозила, стекло в окне опускалось, и нужно было забросить внутрь газету. И пока мальчишка прикидывал, сколько времени у него займет перевести слепого на другую сторону, Эллен пошла через дорогу, не дожидаясь сигнала. Она шла нетвердыми шагами и глядя прямо перед собой. Под мышкой она несла папку для рисования, шапочку она надвинула на самые брови.

Машины остановились, с визгом затормозили трамваи. Полицейский на перекрестке сердито махнул рукой.

Между тем Эллен уже причалила к каменному островку. Как морская вода, нахлынул на нее возмущенный крик водителей.

— Эй, послушайте, — сказал мальчишка слепому, — тут один человек переведет вас на другую сторону!

Слепой выпрямился и стал хватать руками темноту. Эллен почувствовала, как его пальцы легли ей на плечо. Когда полицейский добрался до мальчишки на островке, она уже исчезла вместе со слепым в сутолоке, нырнула в запуганный, затемненный город.

— Куда вас отвести?

— Переведи через дорогу.

— Мы уже перешли!

— Не может быть! — сказал слепой. — Ведь это же большой перекресток?

— Может, вы имели в виду другое место, — осторожно заметила Эллен.

— Другое? — повторил слепой. — Нет, вряд ли. Но может, ты сама имела в виду другое место?

— Нет, — гневно крикнула Эллен. Она остановилась, сбросила его руку и пугливо посмотрела на него снизу вверх.

— Пройдем еще чуть-чуть! — попросил слепой.

— Мне надо к консулу, — сказала Эллен и вновь взяла его за руку, — а это в другую сторону.

— К какому консулу?

— Который отвечает за моря и океаны. И за ветер, и за акул!

— Ах, к этому! — сказал слепой. — Тогда ты можешь спокойно идти дальше со мной!

Они свернули в длинную, угрюмую улицу. Дорога шла в гору. Справа стояли тихие дома, чужие посольства, из-за которых не видать было ее посольства. Они шли вдоль стены. Трость слепого гулко и монотонно стучала по мостовой. Листья падали, как герольды безмолвия. Слепой прибавил шагу. Эллен бежала рядом с ним короткими, торопливыми шажками.

— Что тебе надо от консула? — спросил слепой.

— Хочу спросить, что означает моя виза.

— Какая виза?

— Я ее сама подписала, — неуверенно объяснила Эллен, — а вокруг всюду цветы.

— Вот оно как, — уважительно отозвался слепой. — Значит, виза настоящая.

— А теперь я хочу, чтобы ее утвердили, — сказала Эллен.

— Разве ты не сама ее подписала?

— Сама.

— Тогда зачем консулу ее утверждать?

— Не знаю, — сказала Эллен, — по я хочу к маме.

— А где твоя мама?

— На другом берегу. За океаном.

— Ты что, пешком туда пойдешь? — спросил слепой.

— Вот вы как! — Эллен задрожала от гнева. — Вы насмехаетесь! — Ей, точно так же как мальчишке-газетчику, вдруг показалось, что слепой вовсе не слепой, что его пустые глаза сияют над стеной. Она повернулась и побежала по улице в обратную сторону, сжимая под мышкой папку для рисования.

— Не бросай меня! — крикнул слепой. — Не бросай меня! — Он стоял со своей тростью посреди улицы. Его фигура тяжело и устало выделялась на фоне прохладного неба.

— Я вас не понимаю, — задыхаясь, крикнула Эллен, вернувшись к нему. — Моя мама на той стороне, и я хочу к ней. Ничто меня не удержит!

— Война, — сказал слепой, — теперь пассажирские пароходы редкость.

— Пассажирские пароходы редкость, — в отчаянии пробормотала Эллен и крепче ухватилась за его руку, — по один-то для меня найдется! — Она умоляюще таращилась в мокрый, сумрачный воздух. — Хоть один-то для меня найдется!

Там, где кончалась улица, начиналось небо. Две башни вынырнули, как пограничные будки на выходе из посольства.

— Огромное спасибо, — вежливо сказал слепой, пожал Эллен руку и сел на церковные ступени. Он поставил шляпу между колен, как ни в чем не бывало извлек ржавую губную гармонику из кармана пиджака и начал играть. Служка уже не первый год разрешал слепому играть, благо играл он так тихо и неумело, что казалось просто, будто ветер стонет в ветвях.

— Как мне теперь найти посольство? — крикнула Эллен. — Как мне отсюда поскорее найти консула?

Но слепому опять не было до нее никакого дела. Он прижался головой к колонне, отрешенно дул в свою ржавую губную гармонику и ничего больше не отвечал. Снова зарядил дождик.

— Эй, вы! — сказала Эллен и дернула его за пальто. Она вырвала жестяную игрушку у него из рук и положила ему на колени. Она уселась рядом с ним на холодные ступени и громко заговорила, обращаясь к нему:

— Что вы себе думали, как я найду консула, что вы только себе думали? Кто перевезет меня через море, если пароходов больше не будет? Кто меня перевезет на другую сторону?

Она гневно всхлипнула и стукнула слепого кулаком, но он не шелохнулся. Эллен встала перед ним, ошеломленная и оробевшая, и уставилась ему прямо в лицо. Он был невозмутим, как ступени, которые вели наверх.