Великая княгиня Владимирская Мария. Загадка погребения в Княгинином монастыре - [28]

Неразрешенность вопроса о происхождении Марии привела к появлению в 2006 г. работы А.Ф. Литвиной и Ф.Б. Успенского, посвященной этой проблеме[192].

В частности, они обратили внимание на то, что в 1206 г., согласно Лаврентьевской летописи, постригшись в монахини, она получила то же самое имя, что было дано ей при крещении. Данное обстоятельство специально подчеркивается: «…и нарекоша еи имя Мария, в тоже имя крещена бысть преж»[193].

Но это противоречит показанию Степенной книги, где о Марии говорится, что она «пострижеся во иноческии чинъ, и претворено бысть имя ей Марфа», а также свидетельству Н.М. Карамзина, якобы лично видевшего во Владимире надгробную плиту с именем Марфы Шварновны[194].

И хотя предыдущие исследователи считали, что Марфа – это монашеское имя Марии, А.Ф. Литвина и Ф.Б. Успенский вывели более сложную конструкцию, попытавшись объяснить указанный факт тем, что у Марии была сестра (жена князя Ярослава Владимировича). О ней известно, что в 1201 г. она была погребена «в церкви Пречистой Богородицы в манастыре сестрине», т. е. в той же церкви, что и Мария спустя пять лет[195]. О точном имени этой княгини надежных сведений нет: как указывают авторы, очень поздний источник именует сестру Марии Всеволожей Еленой («княгиня Ярославля Елена»), но подтверждения этому нет. Отсюда возможно предположить, что Марфой Шварновной звали не супругу Всеволода Большое Гнездо, а его свояченицу.

Из летописного свидетельства 1182 г. о том, что князь Святослав Всеволодович женил своего сына Мстислава на «ясыни из Володимеря Соуждальского», свояченице Всеволода[196], узнаем, что у Марии была еще одна сестра. Из этого именования свояченицы Всеволода исследователи делали вывод об этнической принадлежности двух других сестер, жен Всеволода Большое Гнездо и Ярослава Владимировича: они также объявлялись «ясынями», что вступает в противоречие со свидетельствами позднейших летописных источников, говорящих о чешском происхождении Марии.

Данную «нестыковку» источников исследователи объяснили разницей в возрасте сестер. Как известно, первое косвенное упоминание о жене Всеволода относится к 1176 г., а сообщение Ипатьевской летописи о браке «ясыни» – к 1182 г. Таким образом, брак одной отделен от брака другой шестью годами. Столь большая временная разница позволяет думать, что младшая и старшая сестры могли быть рождены от разных браков их отца. Иными словами, отец Марии мог вступить во второй брак с женщиной ясского происхождения или носившей соответствующее прозвище. Дочь этой женщины – в противопоставление сестрам от другого брака – могла именоваться «ясыней» по роду или прозванию своей матери. Тем самым отпадает необходимость приписывать ясское происхождение всем сестрам, поскольку в источниках две из них называются дочерями чеха.

Судя по отчеству, отцом жены Всеволода был некий Шварн. Однако ни в чешском, ни в других западнославянских языках встречающееся в них слово švarny (в значении ладный, опрятный, красивый)[197] не использовалось в качестве имени собственного. Более того, ни в одном знатном чешском роду имя Шварн не зафиксировано. Вместе с тем оно встречается в русских памятниках. Самым известным носителем данного имени был князь Шварн Данилович, сын Даниила Романовича Галицкого. Но он родился около 1230 г., т. е. много позже жизни Марии, а значит, ее предполагаемого отца следует искать среди людей, живших и действовавших в XII в.

Поскольку три дочери Шварна были выданы замуж за князей, можно уверенно утверждать, что он был человеком достаточно заметным, а его имя должно встречаться в летописях. В них известен киевский воевода Шварн, упоминаемый в Ипатьевской летописи под 1146, 1151, 1162 и 1167 гг.

В этих сообщениях он включен в самый тесный круг княжеских приближенных и был боярином. Лаврентьевская летопись под 1152 г. рассказывает, что князь Изяслав Мстиславич послал Шварна охранять брод. Но сторожи, которые он возглавлял, бежали. Летописец объясняет это тем, что «не бяше ту князя, а боярина не вси слушаютъ»[198].

Из рассказа поздней Никоновской летописи о событиях 1167 г. – битве с половцами за Переяславлем – становится известным, что существовали два Шварна – дядя и племянник («сестрич»). Старший из них имел отчество Жирославич, и у него был брат Андрей. Согласно тексту этой летописи, братья, Андрей и Шварн, погибают, а их племянника, «такоже Шварня нарицаемого», захватили в плен половцы[199]. Именно его, Шварна-племянника, А.Ф. Литвина и Ф.Б. Успенский полагали возможным отцом Марии.

При этом они обратили внимание, что в Тверской летописи сообщение о пленении младшего Шварна представлено несколько иным образом: «…половци побиша Шварна, Чьского князя, и яша его, и много окупа взяша на немъ»[200]. К тому же из той же Тверской летописи узнаем, что «свесть» (свояченица) Всеволода Большое Гнездо была дочерью «Ческого короля»[201], а о Марии, соответственно, сказано под 1204 г., что она была «дщи Шварлова Ческаго»[202]. Аналогично в статьях, предваряющих Комиссионный список Новгородской первой летописи, о Марии говорится: «Мариа Всеволожа Щварновна, дщи князя чешьского»