Великая Испанская империя - [6]

. Празднества продолжились. Затем новобрачные посетили Аранхуэс, где Филипп даровал местным властям разрешение приступить к перепланировке сада. Король даже расстался со своей любовницей, Евфрасией де Гусман, которая, будучи беременной (возможно, от монарха), поспешно вышла замуж за Антонио Луиса де Леона, третьего принца Асколи и равного ей по положению неаполитанца. Дочь Евфрасии от короля впоследствии счастливо жила при испанском дворе, а сама Евфрасия основала монастырь для августинцев-реколетас[11].

Одним из значительных последствий испанских военных побед во Фландрии стало поручение архитектору Хуану Баутисте де Толедо возвести в память об этих триумфах новое религиозное сооружение, большой иеронимитский монастырь в предгорьях Гвадаррамы. Так закладывался, по сути, фундамент Эскориала.

Баутиста де Толедо, как мы видели в «Золотом веке», постигал ремесло в Италии, сперва в Риме, а затем в Неаполе, где трудился на службе могущественного наместника Педро де Толедо, маркиза Вильяфранка, который надзирал за испанским владычеством в Средиземноморье. Этот маркиз многое сделал для украшения Неаполя. Ему помогал в этом Баутиста де Толедо, который также работал бок о бок с Микеланджело в Ватикане. Можно сказать, что сотрудничество между Италией и Испанией в эти годы было весьма тесным и крайне позитивным.

В 1560 году Филиппу исполнилось тридцать два года. Он родился в Вальядолиде, в городском доме Бернардино Пиментела, графа-герцога Бенавенте, в мае 1527 года. Семейство Бенавенте проживало по соседству с громадной доминиканской церковью Святого Павла, которую отец новорожденного Карл, да и другие люди, воспринимали как собор. Мальчика крестили Филиппом (Фелипе) в честь щедрого на посулы и дары[12] деда Филиппа Красивого Нидерландского, который принял титул и имя короля Филиппа I после женитьбы на Хуане Безумной, королевой Испании по праву рождения. Молодой герцог Альба, советник императора Карла по многим вопросам, как и впоследствии советник его сына, предлагал назвать мальчика Фернандо, в честь другого деда, «католического короля» Фердинанда. Но младенца все-таки назвали Филиппом.

Матерью Филиппа была прекрасная, умная и несгибаемая императрица Изабелла, дочь португальского короля Мануэла Счастливого. Она приходилась ближней двоюродной сестрой своему супругу, императору Карлу, и обычно ее окружали португальские друзья и придворные^{‹‹37››}.

При этом главным наставником юного Филиппа в политике оказался испанский дворянин Педро Гонсалес де Мендоса^{‹‹38››}, сын знаменитого герцога Инфантадо, который считался дедушкой (или, по крайней мере, патриархом) всей испанской аристократии[13]. Также мальчика воспитывал Хуан де Суньига, который, будучи неоспоримым авторитетом, сумел вдобавок заразить Филиппа своей страстью к охоте. Суньига, родившийся в 1488 году, был сыном Педро де Суньиги-и-Веласко, графа Миранда, и, таким образом, принадлежал к великому семейству Эстремадура^{‹‹39››}. Он приходился ближним кузеном Хуане, второй жене прославленного завоевателя Эрнандо Кортеса^{‹‹40››}.

В молодости Суньига стал другом и верным сторонником непризнанного короля Филиппа I, а с 1506 по 1517 год находился во Фландрии, занимая незначительные должности при королевском дворе. Он стал camarlengo, постельничим, молодого принца и будущего императора Карла, в 1511-м, а затем сделался camarero, или камергером. К 1520 году он уже считался главным советником короля Карла и el ayo del principe, наставником принца. Суньига долгое время пользовался полным доверием Карла: в 1522 году император направил его послом в Португалию, чтобы он расстроил планы мятежников, укрывшихся в этой стране^{‹‹41››}. Его также призвали в Лиссабон проработать мельчайшие детали бракосочетания Карла и Изабеллы Португальской. Он принял сторону Бартоломе де Лас Касаса в знаменитом споре с архиепископом Родригесом де Фонсекой о том, как надлежит обращаться с индейцами (1519)^{‹‹42››}, а позднее крепко сдружился со всемогущим секретарем императора Карла Франсиско де лос Кобосом.

Несмотря на это взаимное доверие, в 1541 году в тайном наставлении Филиппу император Карл указывал, что Суньига завидует Кобосу и герцогу Альбе, поскольку его печалит, что в его распоряжении слишком мало императорских щедрот. (Ниже император приписал, что Суньигу утомляют и изводят жена и многочисленные дети.) Однако Карл при этом признавал, что у Филиппа «не будет советчика надежнее дона Хуана»^{‹‹43››}. Франсиско де лос Кобос как-то записал, что «дон Хуан де Суньига упорно трудится на себя самого. Я вовсе не подразумеваю, что он действует против меня, и менее всего желаю пробудить подобные подозрения этаким замечанием. Но мне думается, что он жаждет полноты власти и не обращает ни малейшего внимания… на остальных из нас… прилагая все усилия к тому, чтобы сделаться единственным советником; это его усердие и упорство всем бросаются в глаза. Суровость и строгость, с которыми он воспитывал принца, превратились в покладистость и стремление угождать, и все это проистекает из лести, каковой он намерен добиться своей цели»^{‹‹44››}