Великая игра - [3]

Он принял меня очень радушно для морадана, то есть сам меня встретил и изволил разговаривать со мной в своей сухой деловой манере. Потом он отдал меня во власть слуг-харадрим, весьма почтительных и вышколенных, которые меня чуть ли не вылизали. Такого раболепия я и в Хараде не встречал. Правда, эти слуги выглядели куда сытее собственно харадских харадрим. Вообще, здешние харадрим ведут себя тише воды ниже травы. И что только их держит в такой покорности? Наверное, то, что здесь жизнь обеспеченная. В Хараде же голод — нередкий гость.

Тут голод никому не грозил. По крайней мере, здесь и сейчас. Господин Нилузир оказал мне великую честь, разделив со мной трапезу. Видимо, привезенные письма расположили его ко мне, и он довольно много для морадана со мной разговаривал. Наверное, еще и посматривал исподволь на грубого северянина, который в жизни не едал таких яств, коими меня ошарашили в первый же вечер пребывания в Умбаре.

А я незаметно изучал его — красивого сурового старика. Хоть картину пиши — так торжественно, со спокойной уверенностью и властностью восседал он за столом в длинной темно-красной соттане1 и черной шелковой марлотте2.

Я кое-что уже знал о своем хозяине. Несмотря на всю свою мораданскую гордыню, он был, несомненно, практичным человеком, и выгода торговли перевешивала неприязнь к Королевству. Правда, Умбар теперь тоже Королевство, как бы ни кичились морэдайн. Всего лишь провинция.

Он даже не спрашивал меня, зачем я здесь. Его попросили предоставить мне покровительство — и он это сделал, не снисходя до расспросов. Мало того — он разговаривал со мной на синдарине. Непонятно только — из уважения или, напротив, показывая уничижение паче гордости?

Я знал, что у него двое детей и что дочь замужем за знатным гондорцем. Отец как морадан явно не слишком одобрял этот брак, но как деловой человек видел его выгоды, потому скрепя сердце согласился. Сын его был, как большинство здешних мужчин, моряком, причем весьма отважным, удачливым и известным. Особенно же прославился он тем, что два года назад выиграл у одного из гондорских капитанов морскую гонку. Тогда его чествовали как героя. «Вот, — подумал я, — так бы они и соперничали с нами — не оружием, а в делах мирных, и выгодно было бы и нам, и им. Ни числом, ни оружием они нам не ровня».

Впрочем, морэдайн это сами понимают.

Господин Нилузир и сам мне потом так говорил — хотя и с некоторой тоской в голосе, тоской человека, который смирился с судьбой:

— Нас слишком мало. Наша кровь тает, и однажды настанет день, когда морэдайн перестанут существовать. Мы уйдем, и память о нас сначала станет легендой, потом сказкой, а потом и пустой байкой. А пройдет еще время — и никто уже не вспомнит о нас…

— Может, все не так дурно? — осмелился сказать я. — Посмотрите на вашу дочь. Ее дети соединят в себе две древних крови, идущие от одного корня, разве это не знак? Можно сказать, что и мы в какой-то мере растворяемся в морэдайн. Да, может, когда-то ни нас, ни вас как чистой расы не будет, но будет иной народ, который будет гордиться, что вобрал в себя две лучших на свете крови?

Он покачал головой, коротко улыбнулся.

— Возможно, вы правы, возможно, нет. Но сейчас наш народ угасает. А будущее человека слишком безрадостно, чтобы о нем думать.

Я вспомнил об их верованиях и решил промолчать. Не было у меня никакого желания спорить.

— Господин Айанна пишет мне, что вы интересуетесь историей, и не только фактами, но и преданиями, легендами… Удостоите ли вы таким вниманием Умбар или вам интересны лишь дикари?

Похоже, он считал меня важной персоной. И, видимо, слово господина Айанны значило для него много больше, чем я мог бы подумать. К тому же я не знал, что было в привезенных мною письмах.

— Меня в первую очередь интересует то, что связано с историей нашего народа в целом, — уклончиво ответил я, — и Умбар для меня в этом отношении — кладезь бесценный. Традиции старого Нуменора вы храните с древних времен. Вы говорите на адунаике, который бережете неизменным с давних пор. Наверняка у вас в городе имеются бесценные архивы, в коих можно было бы почерпнуть сведения об истории Умбара, которой мы почти не знаем. А ведь если бы мы узнали вас лучше, возможно, мы стали бы ближе?

Я сознательно намекнул на эти самые бесценные архивы. Потому как то, что попало нам в руки двести с лишним лет назад, архивом в полном смысле слова назвать нельзя. Это была лишь выправленная официальная хроника с начала нуменорской истории Умбара, кое-что по истории знатнейших родов — уж это они всегда стараются выставить напоказ — и торговые отчеты. Последние явно были хм… подправлены. Остальное куда-то делось, я даже подозреваю, куда… Но никто не стал обыскивать дома знати — думаю, это было бы не только бесполезно, но и вызвало бы такое возмущение, что мы бы его потом долго расхлебывали.

— Кроме того, в Королевстве почти нет сведений о Нуменоре. Документов, кроме «Акаллабет» Элендиля, сохранилось очень мало: примитивные карты и схемы Острова, родословие Государей со скудными комментариями. Причем в нескольких списках, которые порой расходятся и по годам жизни, и по годам правления, и много еще в чем. Боюсь, и составлены они были уже после Низвержения, по памяти, как и некоторые описания Острова. Есть повесть об Алдарионе и Эрендис, еще кое-какие не столь важные документы… и это все. Но в Умбаре просто обязано было сохраниться гораздо больше!