Великая Хорватия. Этногенез и ранняя история славян Прикарпатского региона - [58]

По археологическим данным, в результате гуннского нашествия большинство Черняховских поселений Северного Причерноморья было оставлено своими жителями. В то же время значительная часть поселений в лесостепной зоне Днестро-Днепровского междуречья не пострадала и еще некоторое время продолжала свое существование[667]. Одним из регионов, территория которого не была затронута гуннским нашествием, были земли Среднего и Верхнего Поднестровья, а также междуречье Днестра и Западного Буга[668]. Соседние же территории, примыкающие к указанному району с востока и юга, напротив, пришли в запустение. Археологические материалы свидетельствуют, что в результате военных действий были оставлены своими жителями поселения на юго-востоке Волыни и в Молдавии[669].

Следовательно, земли Среднего и Верхнего Поднестровья находились в непосредственной близости от районов, подвергшихся разорению, но в силу каких-то причин вражеское нашествие обошло их стороной. Этот факт подтверждается также данными относительно развития металлургического, кузнечного и ювелирного производств, важнейшие центры которого в середине — третьей четверти I тысячелетия были сосредоточены в Поднестровье и прилегающих районах, выделяясь на фоне общего упадка материальной культуры и технологического регресса, вызванного гуннским разорением и гибелью Черняховской культуры[670].

Регион Среднего и Верхнего Поднестровья на протяжении нескольких столетий играл важнейшую роль в истории славян. Особая роль этого региона сформировалась еще в первой половине I тысячелетия, что было связано с переселением на территорию Юго-Восточной Европы германских племен и последующим двухвековым периодом славяно-германских отношений.

Восточногерманские племена готов, по данным письменных и археологических источников, в первой половине I в. н. э. покинули свою прародину, находившуюся на территории Скандинавии, и переселились на южный берег Балтики — в Польское Поморье[671]. Продолжив через некоторое время свой путь далее на юго-восток, готы пришли «в земли Скифии, которые называются на их языке Ойум…»[672]. Локализация Ойума и определение путей миграции готов принадлежат к числу наиболее дискуссионных и трудно решаемых проблем[673]. Не меньше споров вызывает вопрос о времени и причинах дифференциации готов на две группировки — везеготов и остроготов. Новейшими исследованиями установлено, что в результате первой волны миграции в конце II в. германцами были освоены пространства на западе Белоруссии и Украины, а также междуречья Нижнего Днестра и Нижнего Дуная. Новая волна переселения в середине III в. привела к освоению территорий в Низовьях Днепра и в Северном Приазовье[674]. Одновременно с этим происходил процесс поэтапного расселения в лесостепной полосе междуречья Днепра и Дона[675].

Следы длительного проживания германцев на землях Волыни и Подолья зафиксированы в многочисленных памятниках вельбарской археологической культуры, связываемой современными исследователями с племенами готов и гепидов. На территории Волыно-Подольского региона вельбарская культура возникла в последней четверти II в. и просуществовала до конца IV в.[676] В других регионах лесостепной полосы Восточной Европы вельбарские древности появляются позднее — во второй половине III–IV вв. и распространяются среди Черняховских памятников или входят в них как один из компонентов[677]. Все это дает основание говорить о двухвековом периоде совместного проживания славян и германцев практически на всей территории современной Украины, и что территория Волыни и Подолья стала оплотом последующей германской колонизации[678].

Значительная часть древнего славянского населения была вынуждена признать над собой власть готов, потерпев военное поражение. По словам Иордана, достигнув Ойума, готы ведут войны с жившими там племенами и «овладевают желанной страной»:

И не медля, тотчас они доходят до народа спалов и, завязав сражение, одерживают победу, а оттуда уже как победители спешат в крайнюю часть Скифии, которая соседствует с Понтийским морем[679].

Начиная с Ф. Миклошича, исследователи сопоставляют этноним спалы (Spali) со ст.-слав, исполинъ 'гигант, великан'[680]. Случаи превращения названия исчезнувшей этнической группы в слово, обозначающее великана, хорошо известны. Так произошло с гуннами и, вероятно, с антами, запечатленными в гермайской народной традиции в образе великанов[681]. Ст.-англ, etna 'гигант' может быть метатезисом имени enta (анты) [682]. Эту типологическую параллель продолжают представления об огузах в Армении и ряд других примеров[683].

Славянская атрибуция спалов Иордана находит подкрепление в сопоставлении этого этнонима со спалеями (Spalaei) Плиния (Plin. N. II. VI. 21–22) и спорами (Σπόροι) Прокопия Кесарийского (Proc. VII. 14, 29) [684]. Последние, несомненно, были славянами, о чем со всей определенностью свидетельствует сам Прокопий:

Да и имя встарь у склавинов и антов было одно. Ибо и тех и других издревле звали «спорами»…[685]

Если спалы Иордана и споры Прокопия были обозначениями одной и той же группировки древних славян, то, значит, готское завоевание Скифии началось с подчинения части ее славянского населения. Вероятно, речь может идти о древних славянах — носителях пшеворской культуры, — составлявших население Мазовии, Подляшья и Западной Волыни