Великая Хорватия. Этногенез и ранняя история славян Прикарпатского региона - [46]
Бастарны — сильные и воинственные племена, неоднократно упоминавшиеся многими древними авторами. Их походы на Балканы описаны Титом Ливием и Орозием. Согласно Плутарху, бастарны не умели ни сеять хлеб, ни пасти скот, занимаясь только войной и грабежами. Наиболее подробные сведения о них содержатся в «Географии» Страбона, составленной на рубеже эр. Здесь же приводятся и данные о певкинах как одном из «колен» бастарнов, прозванных так потому, что они «заняли остров Певку» в дельте Дуная[530].
Современные археологи связывают с бастарнами поянешты-лукашевскую культуру, распространенную в районе Молдавских Кодр и Буковины и достигавшую на западе отрогов Восточных Карпат, на юге — порубежья лесостепи, на севере и востоке — Днестра[531].
По мнению М. Б. Щукина, бастарнам принадлежала также зарубинецкая культура, их памятники составляют единую поянешты-зарубинецкую культурную общность[532]. Однако такое предположение не находит поддержки у большинства археологов, которые, признавая полиэтничный характер зарубинецкой культуры, устанавливают ее преемственную связь с позднепоморской и подклёшевой культурами, особенно характерную для Припятско-Полесского региона[533], и, как мы уже видели, говорят о ее праславянской основе в целом. Сравнительный анализ древностей поянешты-лукашевской и зарубинецкой культур, проведенный недавно С. П. Пачковой, показал, что, несмотря на наличие ряда общих черт, связанных с латенским влиянием, указанные культуры имеют существенные различия и были созданы представителями разных этносов[534].
Расселение в Поднестровье носителей пшеворских древностей приводит к размыванию и полному прекращению существования ряда этнокультурных образований, характерных для этого региона в предшествующее время. В частности, в районах Среднего Поднестровья наблюдается смешение культурных элементов пшеворского облика с местными поянешты-лукашевскими и дакийскими[535]. С середины I в. н. э. пшеворское население в Поднестровье и Прикарпатье чересполосно проживало с носителями липицкой культуры — гето-дакийскими племенами, переселившимися в Верхнее Поднестровье из Дакии в связи с вторжением войск императора Домициана[536].
Сообщения Тацита о военном превосходстве и «разбойничьих» нападениях венедов на певкинов приходятся на период, когда известия об этой племенной группировке, как и о бастарнах вообще в Северо-Западном Причерноморье временно прекращаются. Еще раньше прекращается существование поянешты-лукашевской культуры. Ее носители, по предположению М. Б. Щукина, переселились в районы Среднего и Верхнего Поднестровья, смешавшись с носителями пшеворскои культуры[537].
Примечательно, что новая волна известий о певкинах возникает в письменных источниках только после появления в Днестро-Дунайском регионе других германских переселенцев — готов, — установивших здесь в Ш в. свою гегемонию. По сообщению Иордана, в 248 г. придунайские готы вместе с певкинами, вандалами и др. совершили опустошительный набег в Мезию и Фракию[538]. В 269 г. певкины в коалиции с другими варварами приняли участие в еще более масштабном походе на земли Империи, исходным пунктом которого было устье Днестра[539].
Известия Тацита дают важный материал для определения территории проживания венедов и времени их появления в Восточном Прикарпатье. Проанализировав эти известия и сопоставив их с данными других письменных источников, исследователи приходят к выводу, что территория возможного преобладания венедов во второй половине I в. смыкается с областью германцев, т. е. ее западная граница проходит приблизительно по среднему течению Западного Буга и далее через Подольскую возвышенность. На юге соседями венедов были ираноязычные кочевники. Граница между ними проходила по северной части лесостепной полосы в районе верхнего течения Южного Буга и, возможно, несколько севернее Роси достигала Днепра. Восточная граница территории венедов по письменным данным не прослеживается[540]. Выводы, полученные на основании анализа письменных источников, в целом поддерживаются археологами[541].
Территория проживания венедов и область совершаемых ими нападений на певкинов, восстанавливаемые по данным Тацита, соответствуют северной части области «взаимного страха» между германцами и сарматами, которая, по словам того же автора, ограничивала Германию с востока. В отличие от германцев и сарматов венеды появились здесь недавно. Анализ известий письменных источников показывает, что венеды во второй половине I в. н. э. возникают между Верхней Припятью и Средним Днестром как новое, только что прибывшее население, еще не вполне освоившее данную территорию[542].
Это наблюдение полностью подтверждается материалами археологии, свидетельствующими о прибытии в Поднестровье из районов Припятского Полесья значительных масс зарубинецкого населения, принявшего участие в формировании зубрицкой культуры. Тогда же, во второй половине I в., памятники позднезарубинецкой и зубрицкой культур появляются в районах Среднего Днестра, где проживали сарматы и племена бастарнов, в частности, певкины[543].
Тацит говорит о двойственности облика венедов, что заставляет его колебаться в определении их этнической принадлежности, — относить ли венедов к германцам или сарматам. С одной стороны, венеды «многое усвоили» из нравов сарматов: подобно сарматам они совершают свои разбойничьи нападения на певкинов. Но, с другой стороны, по используемому вооружению и тактике венеды «скорее должны быть отнесены к германцам»: они носят большие щиты и имеют преимущество пехоты. Кроме того, венеды строят дома в отличие от сарматов, «живущих в повозке и на коне»
