Великая церковь в пленении - [120]
В качестве цельного изложения догмы, «Исповедание» Могилы полно недостатков. Тем не менее, за исключением личностного «Изложения» Лукариса, оно представляет собой первую попытку со времени св. Иоанна Дамаскина дать определение главным положениям вероучения Церкви; оно пытается ответить на вопросы, которые возникли незадолго до того в ходе дискуссий с западными Церквами. По вопросу об исхождении Св. Духа определение Могилы звучит следующим образом: «Св. Дух исходит только от Отца, поскольку Отец является источником и началом Божества». Такую формулировку многие римские богословы были готовы принять на Флорентийском соборе, а многие современные богословы объявили не вызывающей возражений. Это была также та формула, которую приняли в ходе дискуссий Англиканской церкви со старокатолическими общинами и православными в Бонне в 1875 г.[547] Но для многих православных смягченная формулировка всегда казалась ненужной и нежелательной, хотя и не открыто еретической; в самом деле, она может вызвать множество разных толкований.
Известно, что сам Могила разделял римский догмат о чистилище и о непосредственном вхождении в рай душ святых. Выступавший на Киевском соборе в качестве его представителя Исайя Козловский защищал оба эти догмата; но после долгих споров вопрос был оставлен на окончательное решение Константинопольского патриарха, который уклонился от прямого ответа. Сириг предвидел, что догматы вызовут ожесточенные споры в Яссах, и в переводе «Исповедания» полностью изменил текст так, что существование чистилища отрицалось, так же как и всякое знание о судьбе душ святых. Впоследствии, при подготовке своего «Краткого катехизиса», Могила благоразумно опустил все эти вопросы.[548] По вопросу о предопределении и Божественном предведении «Исповедание» следует учению Геннадия Схолария, которое, в свою очередь, основано на Иоанне Дамаскине. Это было выражение общеправославного взгляда. На вопрос о вере и делах «Исповедание» буквально повторяет догмат, провозглашенный патриархом Иеремией II в его ответе лютеранам, но категорически добавляет: «Согрешают те, кто надеются спастись одной только верой, без добрых дел».[549]
По вопросу о пресуществлении как Могила, так и Сириг в своем переводе принимали догмат, сходный с латинским, трактуя его в определенно материальном смысле.[550] Но греческий догмат об эпиклезе, вера в то, что изменение хлеба и вина совершалось только призыванием Св. Духа, отвергался Могилой, который воспринял латинскую точку зрения, что оно совершалось при повторении слов Христа. Это вызвало большие споры на Киевском соборе; вопрос был включен в число тех, которые были представлены на решение патриарху. В своем переводе «Исповедания» Сириг изменил текст так, чтобы догмат об эпиклезе был включен. Если бы он был отвергнут, то сомнительно, чтобы «Исповедание» могло быть принято. Но когда Могила обнаружил изменение, ему это не понравилось. Он продолжал настаивать на своем мнении, которое он снова высказал в «Кратком катехизисе».[551]
Некоторые фразы в «Исповедании», которые Сириг позволил себе оставить, показывают, что Могила не принимал догмат Паламы о Божественных энергиях; однако, он нигде не отрицался категорически и не был поставлен на обсуждение.[552]
Различные второстепенные вопросы, по которым определения «Исповедания» были, быть может, несколько более точными, чем хотелось бы грекам, были приняты без возражений. Небольшие споры возникли на Киевском соборе и по вопросу о происхождении души человека; но они появились, потому что некоторые из западно–русских богословов имели злословные намерения. Определение Могилы о том, что душа была создана Богом и была немедленно вселена в тело, как только тело было создано, было принято Ясским собором.[553]
Для изучающего Православие «Исповедание» Могилы кажется удивительно чуждым явлением. Оно было совершенно очевидно написано человеком, получившим латинскую выучку. Истолкование Символа веры и семи Таинств, перечисление и классификация трех богословских добродетелей и семи смертных грехов, а также большая часть терминологии показывают, насколько глубоко погрузился Могила в схоластическое богословие. Некоторые православные богословы считали, что «Исповедание» есть немногим более, чем адаптация катехизиса, изданного на несколько десятилетий ранее латинским святым, Петром Канисием. Мелетий Сириг приложил все усилия, чтобы перевести его в более приемлемом виде; и в тот момент казалось, что оно отвечает потребностям. Православным было трудно отвергнуть его после одобрения столькими патриархами и соборами. Даже русские, несмотря на свое прохладное отношение к Могиле, подписали свое согласие. Московский патриарх Иоаким в 1685 г. издал указ о переводе его на славянский язык; перевод был опубликован в 1696 г. по приказу царя Петра и его матери, царицы Елизаветы, а патриарх Адриан объявил его богодухновенным. Сам Петр Великий, со своей приверженностью к западному образу мысли, ставил его в один ряд с трудами древних отцов Церкви.
