Великая английская революция в портретах ее деятелей - [116]

Так или иначе, но роль партии левеллеров в политической жизни страны в осенние месяцы 1648 г. по сути достигла вершины. В условиях, когда роялистски настроенное пресвитерианское большинство палаты общин в спешном порядке и за спиной армии готовило возвращение короля на престол, у грандов во главе с Кромвелем не было другого выхода, как пойти на сближение с левеллерами, чьи республиканские воззрения теперь оказались как нельзя более кстати [126]. В те дни Лильберн писал Кромвелю, что «по воле божьей ему дано было понять принципы справедливого правительства, при котором слава божья может воссиять, будучи равным образом распределена среди всех людей».

В ответ Кромвель предложил встретиться с ним с целью нахождения приемлемых для обеих сторон форм послевоенного устройства страны.

Это совещание состоялось в одной из лондонских таверн. Главными ораторами от левеллеров были Лильберн и Джон Уайльдмен. От индепендентов присутствовали полковники Тичберн, Джон Уайт, Паркер и др. Индепенденты настаивали на том, что королю следует отрубить голову [127], а парламент — если не разогнать, то подвергнуть «чистке». Лильберн возражал: хотя король по его делам «порочный человек», однако и армия «обманывала нас в течение последнего года, предала забвению все обещания и декларации и поэтому не заслуживает больше доверия с нашей стороны без надлежащих осмотрительности и гарантий».

В интересах народа, продолжал он, «сохранить одного тирана для уравновешения другого до тех пор, пока мы определенно не узнаем, какой из них лучше обеспечит наши вольности». Если король будет обезглавлен, парламент подвергнут «чистке», вся власть окажется в руках армии, которая ею воспользуется по законам меча. Иными словами, Лильберн пророчески предвидел, к чему клонит в сложившейся ситуации Кромвель. При таком исходе событий, предупреждал Лильберн, «наше рабство в будущем… вероятно, было бы большим, чем когда-либо под властью королей».

Пусть сначала будет узаконено «Народное соглашение», которое исключит возможность установления тирании. Хотя «джентльмены-индепенденты» были весьма возмущены выдвинутыми против них опасениями, однако сила и влияние левеллеров достигли в те дни зенита, и их поддержка замыслов Кромвеля была слишком необходима, чтобы идти на открытый разрыв с ними. Но помимо всего прочего существовала опасность, что пресвитериане могут перехватить инициативу в деле привлечения левеллеров на свою сторону. И индепенденты согласились скрепя сердце создать смешанную комиссию — по четыре представителя с каждой стороны — для составления согласованного текста «Народного соглашения». Лильберн на этот раз возглавил делегацию левеллеров. На заседании согласительной комиссии под давлением последних было решено, что новая редакция «Народного соглашения» будет передана на «одобрение всей страны». Тем временем Айртон — «альфа и омега» армии, как его назвал Лильберн, — опубликовал свой план политического устройства страны под названием «Ремонстрация». Основное отличие его от проекта левеллеров состояло в том, что сперва предлагалось провести судебный процесс над королем, а затем заняться новой конституцией. В предложениях левеллеров, как мы помним, этот порядок был противоположным.

Однако в то время, как левеллеры продолжали дискуссию в комиссии, армия была приведена в действие. 24 ноября она, двигаясь на Лондон, достигла Виндзора. Новая встреча левеллеров и индепендентов в Виндзоре ни на шаг не приблизила стороны к соглашению. На этот раз разногласия, по словам Лильберна, были вызваны стремлением Айртона ограничить свободу совести, оставляя за парламентом принудительную власть в этой области. Левеллеры же настаивали на запрете настоящему и будущим парламентам законодательствовать в этой области, «так как свобода совести — прирожденное право» свободного человека. Левеллеры прервали переговоры и вернулись в Лондон. Однако, поскольку армия готовилась к вступлению в столицу, они были очень нужны в качестве союзников ее, и Айртон, по-видимому, послал к Лильберну полковника Гаррисона, известного своей приверженностью к сектантству, дабы уговорить его вернуться за стол переговоров. В результате левеллеры предложили назначить новую комиссию для выработки окончательной редакции «Народного соглашения». В ней должны были быть представлены парламент, армия, индепенденты, левеллеры [128]. В то время как комиссия, вновь собравшаяся в Виндзоре, занималась словесными перепалками, армия вступила в Лондон, была проведена «Прайдова чистка» парламента.

Иными словами, армия обеспечила за собой реальную власть, прикрытую в дальнейшем фиговым листком парламента, от которого в палате общин оставалось только послушное армии «охвостье». Левеллеры же хитроумной политикой Айртона в этот критический момент были нейтрализованы. Заседавшая теперь в Уайтхолле Согласительная комиссия, не без умысла грандов, превратила обсуждение «Народного соглашения» в жалкий фарс. Представители офицеров по каждому пункту затевали бесконечные словопрения. В конечном счете Лильберн пошел на уступки во имя принятия согласованного текста.