Величие и падение Рима. Том 2. Юлий Цезарь - [99]

Антоний снова приобретает влияние

Отход Антония от котерии умеренных цезарианцев был серьезным ударом для них, ибо он пользовался большим влиянием во всей партии Цезаря за великие услуги стране, оказанные им в качестве генерала во время галльской и междоусобной войн. Вскоре, в конце 45 года, котерию умеренных постигла неудача, еще более тяжелая и почти непоправимая. Цезарь решил воспользоваться данным ему после Мунды правом рекомендации комициям магистратов, предоставив народу возможность только утверждать их. Это было смертельным ударом для всех тех (а они были очень многочисленны), кто упорно до последнего момента надеялся, что Цезарь откажется от этой огромной власти. Что же останется от республики, если один человек будет в состоянии распределять все должности? Какое различие будет между цезарем и царем, если все граждане должны будут ожидать всех прав от его доброй воли? Сделанный им выбор мог только усугубить пагубное впечатление высших классов. Если диктатор постарался вознаградить консервативных цезарианцев, назначив преторами двух самых выдающихся членов их котерии — Брута и Кассия, то еще более щедро он наградил Антония. Антоний был выбран товарищем Цезаря по консульству, а два его брата, Гай и Луций Антонии, были сделаны один претором, а Тфугой народным трибуном. Это было настоящее нашествие фамилии Антониев на республику. Другой выбор, еще более скандальный, усилил общее негодование. Цезарь, намеревавшийся скоро отправиться в Парфию, хотел назначить в качестве consul suffectus на время отсутствия своего фаворита Долабеллу, который не был даже еще претором. Вожак революционной партии на время отсутствия Цезаря становился одним из руководителей республики! Но на этот раз очень странный случай спутал расчеты Цезаря и Долабеллы. Чувствуя за собой поддержку общественного мнения, Антоний, желавший утолить свою ненависть к Долабелле и, может быть, старавшийся также щадить своих прежних друзей, принадлежавших к правому крылу, объявил на заседании сената 1 января 44 года, что в качестве авгура он воспрепятствует комициям собраться для утверждения Долабеллы. Цезарь уступил общему недовольству и не стал настаивать.

Цезарь пользуется царской властью

Смятение дошло до высочайшей степени. Крайне возмущенные высшие классы удалились от Цезаря, образовав вокруг него пустоту, а маленькая шайка жадных до денег и власти искателей приключений воспользовалась этим, чтобы заставить сенат и народ вотировать ему в первых числах 44 года еще более необычайные властные полномочия. Из Цезаря сделали почти бога, перенеся в Рим один из самых отвратительных восточных обычаев. Посвятили ему храм Jovi Julio; в его честь изменили на июль название месяца квинтилия; предоставили ему право быть погребенным в померии и иметь охрану из сенаторов и всадников.[837]Если он не был царем по названию, то он был им в действительности. Знаменательным было и то, что, когда сенат явился сообщить о предоставленных ему полномочиях, он принял его не вставая с места.[838]Он, впрочем, назначал сенаторами людей всякого рода, даже галлов, и хотел назначить начальником конницы на 44 год, когда Лепид отправлялся в свою провинцию, своего племянника Гая Октавия, которому было всего восемнадцать лет. Следовательно, Цезарь открыто нарушал самые древние и самые уважаемые традиции и смело переносил из литературы и философии в политику то революционное презрение к почтенному прошлому Рима, которое воодушевляло тогда молодое поколение писателей и мыслителей.

Старания Цезаря привлечь к себе общество

Однако усилению его власти сопутствовало соответствующее прогрессивное ослабление авторитета. Постоянно принимая новые полномочия и новые почести, диктатор становился все менее и менее способным пользоваться ими и делал все больше и больше уступок своим консервативным противникам. Его положение, особенно великий проект завоевания Парфии, порождало противоречие, столь несовместимое с представлением большинства историков о диктатуре Цезаря. Если он нуждался для этой войны в полноте власти, то он должен был также стараться не оставлять в Риме слишком много врагов на время своего отсутствия и, насколько возможно, заручиться поддержкой благоприятного общественного мнения. К несчастью, сохранение чрезвычайных полномочий раздражало и задевало слишком многих. Не будучи в состоянии отказаться от этой власти, Цезарь старался смягчить это раздражение всякого рода уступками, чреватыми даже падением престижа государства. Озабоченный недовольством, давшим себя почувствовать, когда он присвоил себе право назначения всех магистратов, он смягчил свое решение и заставил Луция Антония, кажется, в начале 44 года предложить очень странный lex de partitione comitiorum, удваивавший число квесторов, с тем чтобы половина их избиралась народом, а другая половина предлагалась комициям Цезарем sine repuisa. Этот же самый закон, возможно, устанавливал также, чтобы половина народных трибунов и плебейских эдилов предлагалась Цезарем, а половина избиралась народом, а также чтобы оба консула предлагались Цезарем, а курульные эдилы выбирались народом.