Никому не угождай. Не одевай фальшивых масок, дабы потешить свое тщеславие. Не жди и не требуй благодарности за то, что ты совершил, иначе ты потеряешь уважение к себе.
Вглядись в растения и животных. Родится ли хоть одно яблоко на кусте хлопка? Есть ли хоть один апельсин на ветвях гранатового дерева? Пытается ли лев летать?
Из всех живых существ только человек, одолеваемый глупостью и тщеславием, пытается перевоплотиться в другого человека, тем самым лишая себя собственной уникальности и превращая свою жизнь в ошибку. Иногда, одолеваемый несчастьями, он начинает понимать суть своих ошибок и меняет поведение, но чаще прозрение приходит, увы, слишком поздно.
Не ты выбираешь свое призвание, но твое призвание выбирает тебя.
Господь благословил тебя умением, твоим собственным умением. Так используй его, каким бы оно ни было. Не пытайся натянуть на свою голову шляпу, которая тебе мала. Нет унизительных талантов и профессий. Даже умелый возничий может завоевать золотой кубок и покрыть себя славой. А заставь его собирать фиги, и он умрет с голоду.
Никто в мире не заменит тебя. Пойми это и будь самим собой. Не давай себе обещаний добиться успеха. Дай лишь одно обещание: быть правдивым к себе. Делай наилучшим образом то, что ты умеешь, и в твоих лучших произведениях, ты это поймешь душой, и заключается величайший успех в мире.
Когда я вернулся к дворцу, мое стареющее сердце часто билось, а ноги одеревенели. Если бы удивленный Шемер не подхватил меня сразу у двери, я упал бы на мраморные плиты.
Он попытался усадить меня на ближайшую скамейку, но я, замахав руками, оттолкнул его. Немного отдышавшись, я спросил его:
- Где хозяин? Он еще спит?
- Нет, господин, он равно встал и уже позавтракал. Вы не голодны?
Я отрицательно замотал головой.
- А где он сейчас?
- Там, позади дворца, - махнул рукой Шемер. - Он сказал, что хочет прогуляться по саду. Идите туда. Скорее всего, вы найдете его у гробницы Лии. Он почти все время проводит там.
Словно тысячи безжалостных шипов впились в мои ноги, спину и грудь. Я едва мог стоять, но все же нашел в себе силы пройти длинный коридор и через заднюю дверь выйти в сад. Расположенная в тени четырех оливковых деревьев гробница находилась локтях в ста от дворца, не больше. Закхея я увидел сразу, он сидел на парапете, облокотясь спиной о мраморную плиту. Я знал, что он не услышит меня, как бы громко я не кричал ему, но я не мог сдержаться от радостного возгласа:
- Закхей! Закхей, я несу тебе радостную новость! - кричал я, медленно идя к нему. - Свершилось великое чудо! Пойдем скорее, ты должен все увидеть сам!
Боль в моей груди нарастала с каждым шагом.
- Закхей! Хозяин! Ты должен пойти! Скорее! Твои слова… Правила успеха… Стена…
Глаза его были закрыты. Я встал на колени подле него и взял его морщинистые руки в свои. Мне показалось, что он спит. Я легонько встряхнул его пальцы… и вдруг по холоду, пронзившему мое тело, понял, что Закхея мне уже никогда не разбудить. Я наклонился и прижался щекой к его похолодевшим пальцам, они неожиданно разжались, из них выпал какой-то маленький предмет и, упав на камень, разбился.
Я наклонился и из осколков поднял крошечную птичку, искусно вырезанную из слоновой кости. Это все, что уцелело от той детской погремушки, которую я увидел только один раз, так давно. Я поцеловал ее и заплакал. Но то были слезы не горя, а радости.
Наконец-то эта маленькая птичка выпорхнула из своей земной клетки на волю, так же как мой любимый хозяин.
