Величайшая молитва. Новое открытие революционного послания Молитвы Господа - [35]
Как именно кривая Хэкеля или дуга Кинга связана с Божьей волей? Прежде всего, следует учитывать различие между наказаниями и последствиями. Я не приравниваю эти термины, как часто делают родители, когда они говорят своим детям, что «будут последствия», подразумевая, что «будет наказание». Для меня наказание — это наложенный извне штраф. Пример: пьяный водитель врезается в дерево и оштрафован полицией. Наказанием является штраф, полученный им. Другой пример: пьяный водитель врезался в дерево и погиб от удара. Это является последствием. Основываясь на этом различии, эта глава начинается с изучения того, включает ли Божья воля в счебя Божьи наказания или человеческие последствия.
Псалом 82 довольно необычен для общей библейской традиции. Он представляет Бога не как единственного Бога, а как верховного Бога над всеми другими богами, Силами, которые управляют миром здесь внизу. Псалом начинается следующим образом:
Встал на Божьем совете Господь
среди богов произнес приговор:
Почему произносится «приговор»? Потому что те, чей долг — управлять миром под высшим началом Бога, не стали выполнять его, чтобы сохранить мир справедливым и праведным местом. Бог говорит им:
«Доколе будете творить суд неправый?
Оправдывать злодеев?
Защищайте бедного и сироту,
за смиренного и нищего вступайтесь.
Выручайте гонимого и бедняка»
Кстати, поразительно, в рамках поэтического параллелизма этих трех стихов, что «справедливость» заключается в осуществлении «права на помощь» для беззащитных слоев населения земли. Но вот что будет дальше, что интересует меня здесь. После того, как Бог озвучивает этот перечень космической халатности, псалом продолжается так:
Не поняли, не уразумели они!
Во тьме ходят!
Пошатнулись основания земли! (Пс.82:5)
Эти три линии не только параллельны; они образуют крещендо. Осужденные правители даже не оправдываются. Они даже не признают своих глобальных обязательств перед высшим Богом. «Кто говорит о справедливости?» Вы можете себе представить, как они реагируют. «Зачем даже говорить об этой справедливости? Не наше ли дело, как осуществлять нашу власть?»Но смотрите, что будет дальше.
Во–первых, результат не просто в том, что их халатность состоит в ослушании или презрении к воле всевышнего Бога. Несправедливость этих правителей сотрясает основы земли. Это не Божье наказание, а человеческое последствие. Во–вторых, нет никаких наказаний для несостоявшихся правителей. Первый стих обещал «приговор», но вот что будет дальше:
Хоть Я и сказал вам: «Вы — сыны Божьи
и все вы — сыны Вышнего»,
— но вы умрете смертью людей,
как земные владыки падете. (Пс. 82: 6-7)
Мы ждали какого–то наказания, но что мы получили? Не наказание, а последствия.
Зевс был могучим Богом, чья сила покровительствовала пикам фаланг Александра, идущим войной от равнин Македонии до гор Гиндукуша. И вот однажды он умер. Никто его не убил. Он просто стал неактуальным. Юпитер тоже был могучим Богом, который покровительствовал мечам римских легионов от берегов Ирландского моря до берегов реки Евфрат. Затем однажды он тоже умер. И снова его никто не убил. Он просто стал неактуальным. Это были не Божьи наказания, а только человеческие последствия для неудавшихся правителей. Боги власти умирают, когда человеческая сила, которая их поддерживает, колеблется и терпит неудачу. Но как мог Бог, который хранил справедливость, умереть? Разве не должна сначала быть уничтожена жажда справедливости в каждом человеческом сердце?
Бытие 1 говорит нам, что мы «образы Бога», и Павел называет нас «наследниками Бога». Наша свобода — принять или отвергнуть эту ответственность за мир Божий. Поэтому мы должны думать гораздо меньше о небесных наказаниях и гораздо больше о земных последствиях. Мы, люди, на самом деле являемся «Божьим советом» псалма 82. Помня об этом, я возвращаюсь к теме этой главы, к первоначальному третьему призыву в первой половине Молитвы Господа.
Вспомните из главы 1, что самые ранние версии молитвы не были такими полными литургическими текстами, как у Матфея, и более коротким текстом молитва выглядит у Луки, и в несколько ином варианте в Дидахе (см. Приложение). Перед нами в самых ранних текстах сохранилась молитва Господня, озаглавленная двуязычным арамейским и греческим обращением «Абба, Отец» в Гал. 4: 6, Римлянам 8:15 и Марка 14:36. Помимо этого названия Абба и / или Отец есть еще одно слово, которое появляется как в послании Римлянам, так и у Марка, связанное с молитвой Абба, а также присутствующее в тексте молитвы Господа у Матфея. Этот термин — «воля Бога».
Как мы уже видели в главе 1, Павел делает замечательные комментарии к молитве Абба в послании к Римлянам:
Дух подкрепляет нас в немощах наших; ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными. Испытующий же сердца знает, какая мысль у Духа, потому что Он ходатайствует за святых по воле Божией. (Римлянам 8:26,27)
Наша совместная молитва с Божьим Духом, подкрепляющим наш человеческий дух, — «по воле Божией» (буквально «согласно Богу»). Но это высказывание вряд ли добавляет много нового. Дух Божий настроен на волю Бога. Конечно. Но Марк 14:36 — это совсем другой случай.
Авторы бестселлеров «Последняя неделя» и «Первое Рождество», Маркус Дж. Борг и Джон Доминик Кроссан вновь объединились, чтобы представить новое понимание раннего христианства—на этот раз, чтобы выявить радикального Павла, образ который был затушёван церковью. Павел уступает только Иисусу, как самой важной личности, в рождении Христианства, и все же он продолжает быть спорным, даже среди христиан. Письма Павла могут быть использованы как для призывам к Радикальной благодати, так и для поддержки систем угнетения - рабству, подчинения женщин, осуждения гомосексуализма.
Шокирующие правда и откровенность библейских представлений о Боге приводят в растерянность многих читателей Библии. Как же древняя дикость, вопиющие картины жестокости и насилия в испорченном мире стали величайшей надеждой человечества на счастье и справедливость? Могут ли ужас и надежда главных тем священной книги быть понятны сегодня?Джон Доминик Кроссан – один из самых знаменитых и авторитетных современных исследователей Библии, яркий представитель новой волны поиска исторического Иисуса – наиболее интересного направления в современной библеистике.
Лучшие исследователи Нового Завета, Маркус Дж. Борг и Джон Доминик Кроссан объединились, чтобы показать радикального и малоизвестного Иисуса. Оба автора обнаружили, что для многих христиан неясны детали и события последней недели, предшествующих распятию Иисуса. Используя Евангелие Марка, как своего проводника, Борг и Кроссан представляют хронику последней недели жизни Иисуса. Они начинают свою историю в Вербное Воскресенье с двумя триумфальными входами в Иерусалим. Первая - это процессия римского наместника Понтия Пилата, возглавляемая римскими солдатами, символизировала военную мощь империи.
Единственным источником знаний о личности апостола Павла являются Послания, адресованные различным христианским общинам, им основанным. Хотя атрибуция большинства их в настоящее время не связывается с именем апостола, тем не менее, о шести из них можно говорить в качестве достоверных. Основной мотивацией предлагаемой книги послужила попытка понять личные психологические обстоятельства, определявшие двигавшие Павлом устремления. Единственными материалами, на основе которых можно бы было попытаться это сделать, являются достоверные Послания.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.