Вектор атаки - [79]

– Уделите мне пару минут, осчастливьте солдата вниманием.

Наконец она соизволила оторваться от своей дурацкой схемы и смерить его взглядом. Хотя бы даже и таким, равнодушным.

– Я при исполнении…

– Я тоже, сударыня, – быстро сказал мичман.

– Здесь уже были какие-то… гм… солдаты.

– Это мои люди. Подозреваю, они не произвели на вас благоприятного впечатления.

«И сержант Аунгу явно пролетел со своей образованностью», – мысленно позлорадствовал Нунгатау.

– Отчего же, – промолвила дева с холодной учтивостью. – Они были вполне корректны. Хотя и не смогли ясно сформулировать суть своих претензий.

– Что вы хотите, – усмехнулся мичман и немного расслабился. – Быдло…

Она усмехнулась одними глазами.

– У вас есть желаемая пара минут.

– И тем самым вы окажете высокому военному командованию Черной Руки неоценимую услугу… – начал было мичман, но как-то сразу понял: Лысый Вьюрг и его сыскные мероприятия этой особе чистых зеленых[17] кровей столь же безразличны, как и мельтешение каких-нибудь микробов на невымытой посуде в подсобках портового бара. Вздохнув, он закончил: – И скрасите мою простую казенную жизнь.

– Вы неважный психолог, янрирр… м-мм… – она выждала его реакцию на свое неловко разыгранное замешательство, обнаружила, что он не поверил в ее наивность, и спокойно закончила: – Мичман.

– Мичман Нунгатау, к вашим услугам, – он коротко поклонился. – Как прикажете обращаться к вам?

– Алестегг Раахинга Силхарн, старший специалист сервисной службы космопорта.

Мичман скосил глаза на обвивавший ее смуглое запястье металлический браслет со сложным узором. Не тартег, конечно, а все же вещица знаковая… Что эта породистая стервочка делает за стойкой занюханного периферийного космопорта?

– Каждый развлекается как умеет, – сказала она, заметив его взгляд. – Если я здесь работаю, следовательно, на то есть причины.

– Вы чрезвычайно наблюдательны, сударыня.

– Благодарю. А вы весьма демонстративны.

– Что это значит?

– Не считаете нужным скрывать свое любопытство. Или не умеете.

– Скорее второе. Я никогда прежде не занимался тем, к чему меня склоняют обстоятельства и воля начальства.

– Оперативным сыском?

– Можно назвать и так.

– Так мы перейдем к делу? Скоро прибудет очередной рейс, и я буду занята.

– У вас нет желания продолжить нашу беседу в более подходящем для нее месте?

– Чем вам не нравится это?

Нунгатау не сдержался и насмешливо фыркнул.

– Кто кого допрашивает, госпожа Силхарн?

– Так это все же допрос?

– Вы снова ответили вопросом на вопрос…

– Но вы постоянно даете мне возможность уйти от прямого ответа.

– Я не лучший дознаватель. Учусь на лету. Как истинный кхэри, наблюдаю за эхайнами и стараюсь подражать…

– Тогда позвольте вам помочь, – сказала дева серьезно, не оценив его иронии.

– Буду признателен.

– Из сбивчивых объяснений ваших друзей… («Таких друзей – за хобот и в музей», – печально подумал Нунгатау) я поняла, что вас интересуют подробности небольшого инцидента, что приключился на этом самом месте.

– Да, мне поручено расследовать обстоятельства…

– Я немногое могу добавить к тому, что вы, верно, уже узнали у сотрудников службы безопасности, которые превратили безобидное затруднение в то, что вы называете «инцидентом».

– Сударыня, это вы назвали случившееся «инцидентом».

– Хорошо, я так назвала, а вы так расценили.

– Игры слов… Но продолжим.

– Да, продолжим. Это был очень молодой человек, безусловно эхайн – иначе я увидела бы это на своем мониторе, а служба безопасности объявилась бы намного раньше.

– Вы хотите сказать, что он беспрепятственно миновал сканирующие контуры?

– Так оно и было. В то же время он совсем не походил на эхайна в традиционном смысле. Он был растерян, даже напуган и совершенно дезориентирован.

– Все мы однажды бываем в описанных вами состояниях…

– Я сразу обратила внимание на его глаза.

– Что было не так в его глазах? Цвет? Выражение?

– Я неточно выразилась. Обычные эхайнские глаза, как у нас с вами. Несколько непривычный разрез – как у арарэйби или северных ксухегри, или…

– У келументари? – с усмешкой добавил мичман.

Она замолчала и на всем протяжении чрезмерно затянувшейся паузы старательно рисовала пальчиком одной ей понятные значки на панели монитора. Наконец спросила:

– Разве вы не знаете, янрирр мичман, что келументари – это не народ и не племя?

– Я знаю, что келументари – это страшная сказка из глубины веков. И еще три дня назад я был убежден, что келументари вовсе не существуют. Либо, если и существовали, то, ко всеобщему удовольствию, давно исчезли с лица Эхайнора. Мало ли чудовищных тварей вымерло во всех мирах от вполне натуральных причин… Если уж быть откровенным, то я и вовсе о них не думал. Я давно вышел из возраста страшных сказок.

– Келументари – не сказка, – сказала она медленно. – И ничуть не страшная. Келументари – это наша надежда на будущее.

– Надежда? Я не ослышался?

Дева молчала, погруженная в мысли.

– Это ново, – проговорил Нунгатау. – Надежда… ну пусть… И вот эта ваша надежда вдруг обнаружилась на том самом месте, где я сейчас стою? И растерянно крутила башкой, не зная, как ей поступить дальше, пока вы не пришли на помощь?

– Так оно и было, – снова сказала она. – Обычный грузо-пассажирский рейс. Экипаж, несколько вукрту, даже не покидал корабля, дождался разгрузки и отправился обратно, в Халифат. А пассажир остался. Молодой эхайн, совершенно на эхайна не похожий. Как только он заговорил, я подумала, что сканирующие контуры вышли из строя либо он каким-то образом их отключил. Его манера изъясняться, его акцент и подбор слов – все кричало о том, что это чужой. Да он и вел себя как чужой во враждебном окружении. И я… я допустила ошибку.