Вексель судьбы. Книга вторая - [48]

По редкому и спокойному движению теней за окнами особняка можно было предположить, что Алексей мирно разговаривает или пьёт чай. Беспокоило лишь то, что не отвечал его телефон - но, видимо, в момент задержания Алексей сумел избавиться от него или заблокировать.

Однако вскоре Петровичу пришлось испытать шок настоящий и убийственный: когда окончательно стемнело и появилась надежда, что Алексей, усыпив бдительность “буржуйки”, сумеет незаметно покинуть её дом, раздался визг автомобильных тормозов, с шумом распахнулась дверь - и возле ворот особняка возник не кто иной, как памятный всем нам капитан Расторгуев, задержавший, допрашивавший и пытавшийся арестовать Алексея в далёком апреле. Со слов Ершова Петрович знал, что их тогдашний побег весьма дорого обошёлся капитану - он едва не был уволен. Можно было не сомневаться, что отныне капитан почитает за высшую честь изловить и задержать своего обидчика, и вряд ли перед чем остановиться.

Судя по тому, что Расторгуев приехал один и в расстёгнутой не по уставу форме, хотя и с пистолетом, грозно свисающим с ремня в районе ягодицы, ориентировка на задержание обидчика, лица которого он не забудет до последнего вздоха, застала его после службы. Однако это обстоятельство было и в высшей степени неприятно, поскольку означало, что капитан, затаив злобу, может попытаться разобраться с Алексеем, как говориться, без протокола и присяжных. А решительность, с которой Расторгуев без конца давил кнопку звонка на “буржуйских” воротах, данное подозрение лишь усиливала.

Помощь же всё никак не прибывала. От мыслей о крахе и собственном бессилии начало болеть сердце, а с лица скатывались крупные градины пота.

Изольда Донатовна долго не шла на звонок. Наконец её полная, стянутая пышным платьем фигура возникла на каменных ступенях крыльца.

— Что тебе, Расторгуич?

— Донатовна, сделай милость, покажи-ка мне твоего “интеллигента” из Минкультуры…

— А что ты хочешь?

— Покажи… Я всё потом объясню.

Когда калитка затворилась и они прошли в отдалённый от улицы участок сада, где имелся ещё один выход из особняка, детали дальнейшего разговора Петрович мог отныне различать с трудом, и потому решил сосредоточиться на подготовке к штурму. Увы, драгоценное время таяло, Ершова с гранатами и оружием всё не было, а из-за того что в целях конспирации все условились работать в режиме радиомолчания, невозможно было позвонить и узнать, когда поступит подмога, да и поступит ли вообще…

Хозяйке звать гостя не пришлось - заслышав голоса, Алексей сам вышел во двор через запасную дверь, очутившись прямо напротив бдительного капитана. Он остановился на середине крыльца - высокий, худой, в расстёгнутой белой сорочке, с изумлением направив в сторону ночного гостя взор своих открытых и ясных глаз.

Разумеется, они узнали друг друга.

Расторгуев даже топнул ногой и слегка подпрыгнул от радости.

— Ну-с, здравствуй, друг ситный! Какими судьбами в наших краях? За кого нынче станешь себя выдавать?

— Я ни за кого себя не выдаю,— ответил Алексей спокойным и негромким голосом.— Вы прекрасно знаете, кто я.

Изольда Донатовна испугано взглянула на обоих и с заметным испугом приготовилась к выяснению отношений между мужчинами.

— А что ж ты тогда себя не называешь? Как тебя там - старший лейтенант НКВД? Чёрт знает какой дивизии, хрен какой армии? Находимся на спецзадании с сорок второго года, так? Воскресаем, стало быть, когда надо покуролесить?

— Да, я - лейтенант Гурилёв. Дивизия 262-я, армия 39-я. Родился в шестнадцатом, здесь нахожусь с сорок второго. Только умерьте, пожалуйста, ваш пыл, ведь мёртвые тоже могут за себя постоять.

С языка упивающегося своим триумфом Расторгуева уже был готов сорваться заготовленный меткий ответ - однако в этот самый миг Изольда Донатовна схватилась за голову, охнула и издала странный полукрик-полустон. Затем она отшатнулась назад и, упёршись спиною в ствол дерева, стала протягивать в сторону Алексея руку с распростёртыми дрожащими пухлыми пальцами, усеянными перстнями, сразу же заблестевшими в лунном свете.

— Он оттуда! Я всё, я всё теперь поняла! Он - он оттуда пришёл! Воскрес и явился к нам! Я чувствовала, что так скоро будет, я этого ждала!

Сбитый с толку капитан недоумённо пожал плечами и сделал шаг назад.

Но озарившая Изольду Донатовну пронзительная мысль о том, что её странный и непохожий ни на кого из окружающих гость явился из иного мира, уже не могла просто так исчезнуть. Наоборот, появление человека из далёкого прошлого теперь объясняло и делало понятными абсолютно все события, предчувствия и предзнаменования, происходившие с ней в последние дни, и всецело соответствовало предвкушению чудес, предсказанных для последних времён.

— Gloria, Credo, Sanctus [Слава, Верую, Свят (разделы латинской мессы)]…— запричитала она громким шёпотом и не опуская протянутой руки.— Гвурот, Тшува [Могущество, Покаяние (разделы молитвы в иудаизме)]… Отринь, отринь от меня сеть ловчую!…

— Донатовна, ты что? Да ведь это же натуральный мошенник!— изумлённый капитан поспешил успокоить впечатлительную хозяйку.— Этот тип у нас весной на рынке мобилы воровал. И к тому же обвиняется по сто пятой, потому что вроде кокнул Шмальца.