Век сурка - [48]

Я от алкоголя воздержался и просто плюхнулся в кресло.

В библиотеке повисло тягостное молчание. Нас ждал серьезный разговор, но были вещи, которые никто не хотел озвучивать. По крайней мере, делать это первым.

И тут я кашлянул. Не в качестве намека, не для того, чтобы начать беседу, а просто запершило в горле.

Надо было хотя бы воды себе налить, что ли…

— Я неприятно удивлен тем, что ты продемонстрировал в бою, Федор, — заявил Магистр, мгновенно переходя в нападение. — Серия фаерболов, серьезно? От грандмастера стихии огня и основателя собственной академии я ожидал чего-то большего. Ты мог бы обрушить на него огненный поток, вскипятить его кровь, заставить его мозг вытечь из ушей… И что я вижу? Фаерболы!

Строго говоря, это были не фаерболы. Это были усиленные пульсары, каждый из которых снимал по двадцать процентов жизни какому-нибудь высокоуровневому танку со средними стихийными резистами. То есть, обычного противника эти, как он выразился, фаерболы, испепелили бы еще на середине серии.

Но объяснять это Магистру никакого смысла не было. Он любой довод может вывернуть наизнанку.

— А что толку? — спросил Кевин. — Магия на него все равно не действовала. Даже моя.

— Но он мог хотя бы попробовать, — заявил Магистр. Вот, пожалуйста. — Ты же попробовал пригвоздить его взглядом во второй раз.

Кевин пожал плечами.

— Может быть, я просто был в замешательство от того, что первого взгляда не хватило, — сказал он. — Так кто это был, Оберон?

— Это был Кристоф, — объяснил Магистр.

— О, это замечательно, что ты даешь своим инструментам имена, — сказал Кевин. — Это давняя традиция, уходящая своими корнями неведомо куда. Но что такое этот Кристоф?

— Инструмент, — сказал Магистр.

— Это я уже понял, — сказал Кевин. — Но что именно ты этим инструментом делал?

— А разве не очевидно? — спросил я. — Это его большой позолоченный банхаммер, при помощи которого он выносил, кого хотел. Обычных игроков, топов, богов… Не так ли?

— А ты не такой дурак, каким кажешься большую часть времени, — сказал Магистр. — Да, ты прав. Кристоф — это универсальный убийца.

— А магия на него не действует, потому что…?

— Потому что он состоит из уникального набора ботов, — сказал Магистр. — Еще досистемного. Это был эксперимент, который официально прикрыли, но я сохранил для себя один образец. И, сразу внесу поправку, на него не действует не только магия. Он неподконтролен Вычислителям, и его невозможно убить системным оружием.

— А несистемным? — уточнил Кевин.

— Тоже довольно проблематично, — сказал Магистр. — Кристоф — не живое существо. Он — разумная колония наноботов, и пока их количество не упадет ниже определенного уровня, он останется функционален. Ты можешь резать его на части, и та часть, в которой осталось больше ботов, всегда даст тебе сдачи.

— А та, в котором меньше, попытается воссоединиться с остальными?

— Да, и мы это уже видели.

— Просто отлично, — сказал Кевин. — И почему твое уникальное оружие вдруг обернулось против тебя?

— Я не знаю.

— И ты этого явно не ожидал, — сказал Кевин. — Иначе держал бы тот револьвер заряженным.

— В него была встроена многоуровневая система контроля, — сказал Магистр. — Предполагалось, что ни при каком раскладе он не сможет выступить против меня.

— Видимо, кто-то эту систему отключил, — заметил я. — Кто бы это мог быть?

— Я не знаю, — повторил Магистр. — Я использовал его… несколько раз. Последний был совсем недавно, и когда мы с ним контактировали, он вел себя, как обычно. И выполнил работу. Тоже как обычно.

— Как давно это было? — спросил Кевин.

— Какая разница? Пару недель назад.

Я сопоставил сроки и меня осенило внезапной догадкой.

— Случайно, не на Земле?

— Какая разница? — повторил Магистр. — Это не имеет к его срыву никакого отношения.

— И мы, конечно же, должны поверить тебе на слово, — заметил я.

Магистр одарил меня долгим уничтожающим взглядом, но он все-таки не Кевин, копья из глаз у него не вылетают. А его недовольство я вполне могу пережить.

По крайней мере, пока мы во дворце императора.

— Он знает, что он такое? — спросил Кевин.

— Нет, — сказал Магистр. — Мы… я посчитал, что он станет куда эффективнее, если будет считать себя личностью, обладающей свободой выбора. Он думает, что он обычный наемник. Периодически его память обнуляется, иногда это зависит от внешних причин, иногда просто потому, что пришел срок, но базовые установки остаются постоянными.

— Зная тебя, могу предположить, что одна из базовых установок — это безусловное подчинение тебе, — сказал Кевин.

— Так было до сегодняшнего дня, — сказал Магистр.

Его перепаяли, подумал я. Или перепрограммировали, что в нашей ситуации большой разницы не имеет.

— И когда ты понял, что это именно он?

— Когда он атаковал. Я узнал его стиль боя.

— А до этого ты ничего не подозревал?

— Я подозревал, что физрук не настоящий, и, поскольку не увидел иллюзии, предположил, что мы имеем дело с обычным доппельгангером, — сказал Магистр. — Знаешь, это странное чувство, когда собственный молоток бьет тебя не то, что по пальцам, а голову проломить пытается.

— Это потому что ты не знаешь, чья рука теперь его держит, — сказал Кевин. — Если его вообще держит чья-то рука. Он мог восстать против тебя самостоятельно?