Век перевода. Выпуск 2 - [8]

Вдруг в двери стук: служанка выбегает

И видит — конь, ну попросту битюг.

«Пардон, мамзель, — он ржет. — Целую руки.

С заказом я пришел от столяра.

Я рамы вам привез, четыре штуки,

Хозяин сам не смог зайти вчера».

Из дома закричали: «Что случилось?»

Кухарка прибежала, а за ней

Сама хозяйка в шлепанцах спустилась,

Позицию занявши у дверей.

Без воплей за мамашей встали дети

И мопс хозяйкин, спрятавшись на треть;

И, наконец, забыв о кабинете,

Профессор сам выходит посмотреть.

«Увы, куда мне с лошадиным рылом! —

Бормочет конь. — Ну что же, поделом!»

И медленно съезжает по перилам,

И исчезает грустно за утлом.

В молчании застыли домочадцы:

Все смотрят на профессора и ждут.

Он морщит лоб, он хмыкает раз двадцать

И говорит: «Задумаешься тут!»

ЕВГЕНИЙ ВИТКОВСКИЙ >{20}

ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА >{21} (1304–1374)

«Душа благая, что угодна Богу…»

Душа благая, что угодна Богу,

Что прежде в плоть была облачена,

Но не погрязла в суетной гордыне

И менее других отягчена, —

Тебе легко отправиться в дорогу;

К обители небесной благостыни

Ты в лодке хрупкой отплываешь ныне,

Отринув от себя соблазн мирской,

Легко и невесомо

Зефиром благовеющим несома

Средь мира, где объемлет род людской

Греховная и тягостная дрема, —

Ты, видя гавань на пути далеко,

Спеша найти покой.

Взыскуешь истого достичь Востока.

Мольбы людские, жалобы и просьбы,

Великим гневом благостно горя,

На суд предстали во святые кущи, —

И всё же им одним благодаря

Вовеки на земле не удалось бы

Добиться справедливости грядущей.

Но, на Восток взглянувши, Всемогущий

Воспомнит час распятья Своего

Там, на священном месте, —

И Карлу новому мечту о мести

Даря, ему готовит торжество;

На помощь ныне ко Своей невесте

Грядет Господь, могуч и непреклонен, —

От голоса его

Уже дрожат оплоты вавилонян.

В любом дому — от гор и до Гароны,

От Рейна до приморских берегов —

Готовятся к сраженью христиане,

Ярясь во славу Божью на врагов;

Испания, собравши легионы,

Уже давно в пути на поле брани,

Британия в холодном океане,

Вблизи страны нетающего льда,

Глядит туда, где снова

Звучит святого Геликона слово, —

Ее сыны уже сейчас туда

Спешат во имя замысла благого,

Столь розные по речи и одежде.

Кто видел и когда

Подобный гнев единодушный прежде?

Пусть северные страны долго дремлют,

Угнетены морозом искони, —

Там небо низко и поля бесплодны, —

Но там в седые, пасмурные дни

Народы жребий воинский приемлют:

Они, от страха гибели свободны,

Разобщены, но Господу угодны,

С германской страстью выкуют клинки,

И горе лиходеям —

Арабам, сарацинам и халдеям,

Живущим воле Божьей вопреки,

Чей род одним владыкой тьмы лелеем,

Что низменны, подлы, трусливы, злобны,

Грязны не по-людски

Да и грешить почти что не способны.

Прозреть давно пора по всем законам,

Освободясь от древнего ярма,

Которым душу мы себе калечим, —

И силу благородного ума,

Что дан тебе бессмертным Аполлоном,

Яви теперь пред родом человечьим

Писаньем или вящим красноречьем,

И пусть Орфей иль Амфион придет

Тебе на память ныне,

Когда Италия, о Божьем Сыне

Мечтой окрылена, копье возьмет, —

Напомни ей великие святыни,

Зажги пред нею светоч путеводный:

Она идет в поход,

Подвигнута причиной превосходной.

О ты, под чьим благословенным кровом

Хранится множество премудрых книг,

Ты древность изучал неутомимо

От дней того, кто вечный град воздвиг,

До Августа в тройном венце лавровом,

Чья слава на земле неколебима, —

Обида стран далеких кровью Рима

Оплачивалась прежде много раз,

И нынче неужели

Не примет Рим участья в общем деле, —

Иль набожно воспрянет в этот час,

Как не однажды восставал доселе?

Чем защититься супостат захочет,

Когда Господь — за нас

И нам победу благостную прочит?

Припомни Ксеркса с яростною кровью,

Что двинулся на нас в былые дни

Чрез море, словно грозная лавина;

И жен персидских после вспомяни,

Познавших в одночасье долю вдовью;

Припомни страшный пурпур Саламина;

Но пусть восточной нации руина

Ничтожна слишком, — для твоих побед

Вернее нет залога,

Чем Марафон и горная дорога,

Где Леонид врагу сломил хребет:

Таких примеров бесконечно много;

Мы Господу хвалу несем в молебнах

За то, что столько лет

Ты — наш оплот пред сонмом сил враждебных.

Узри Италию и берег Тибра,

Канцона, — ты мешаешь видеть мне

Не реку и не гору,

Но лишь Любовь, что, представая взору,

Меня томит в мучительном огне

Теперь не меньше, чем в былую пору.

Ступай, не утеряй своих товарок

В благом пути, зане

Любви Христовой пламень столь же ярок.

КАРЛ (ШАРЛЬ) ОРЛЕАНСКИЙ >{22} (1394–1465)

Баллада 59

Я одинок — затем, что одинок;

Я одинок — зашла моя денница.

Я одинок — сочувствия не в прок;

Я одинок — любовь мне только снится.

Я одинок — с кем скорбью поделиться?

Я одинок — но тщетно смерть зову.

Я одинок — мне не о чем молиться,

Я одинок — я попусту живу.

Я одинок — сколь жребий мой жесток!

Я одинок — где горестям граница?

Я одинок — кому пошлешь упрек?

Я одинок — полна моя слезница.

Я одинок — мне не к чему стремиться!

Я одинок — стенаний не прерву!

Я одинок — вся жизнь моя — темница.

Я одинок — я попусту живу.

Я одинок — таков мой горький рок;

Я одинок — дочитана страница;

Я одинок — печален сей зарок,

Я одинок — ничем не исцелиться,

Я одинок — о где моя гробница?

Я одинок — я дочитал главу.

Я одинок — я сплю, но мне не спится.

Я одинок — я попусту живу.