Век Екатерины - [126]
Лето 1801 года ознаменовалось для Воронихина, кроме начала осуществления своего грандиозного замысла (он руководил строительством лично) новым поворотом в частной жизни — в Петербург наконец-то приехала Мэри Лонг. К сожалению, улучшение состояния ее отца было кратким, и второй удар уложил его в постель окончательно; бедный пастор, онемевший и обездвиженный, превозмочь болезнь уже не сумел. Дочь, осиротев, продала их домик (девушку на Родине больше ничего не держало) и решила навсегда уехать в Россию, раз единственным близким, дорогим человеком сделался ей Андрей. Их переписка длилась бесперебойно все это время, стала доверительной еще больше, и они теперь не хотели жить друг без друга.
Зодчий ждал появления невесты каждый день, каждую минуту, волновался, как пройдет ее путешествие по морю, как пройдет их встреча на суше, и не передумает ли она, и не передумает ли он, вдруг они изменились настолько, что симпатия и любовь мигом испарятся? Он смотрел на себя в зеркало: нет, как будто бы все такой же, не постаревший, 42-летний, крепкий, жилистый, только на висках появилось несколько седых волосков, чуть заметных, — ну и ничего; седина только украшает мужчину.
В день приезда Мэри матушка нагладила ему панталоны, он начистил сам себе туфли, надушился, набриолинил волосы (парики у мужчин отошли в прошлое вместе с галантным веком), вывязал затейливо галстук. Матушка перекрестила его на дорожку, повздыхала нежно:
— Дай-то Бог, Андрюшенька, все у вас получится как нельзя лучше. Хоть и англичанка, а порядочная барышня, по твоим рассказам. Ты плохую не полюбил бы. Ну а мне радость-то была бы — внуков своих понянчить. Заждалась ужо.
Прискакал в коляске на пристань, ждал прибытия английского корабля торгового флота, вглядывался в морскую гладь, нервно ходил по берегу и обмахивался шляпой (лето, жарко). Каждый раз, завидев очередной парусник, оживлялся, улыбался, но когда различал не британский флаг на мачте, сразу поникал и впадал в уныние. Начинало смеркаться. Воронихин уже хотел было возвращаться домой несолоно хлебавши, как услышал удары портового колокола и выкрики:
— «Темпест», «Темнеет» прибывает!
«Темпестом» называлось то торговое судно, на котором и должна была путешествовать мисс Лонг. Сердце у Андрея забилось бешено. Наконец-то! Дождался! Как она? Хорошо ли доехала? Как пройдет их встреча?
Медленная швартовка показалась вечностью. Сбросили мостки. Появились первые пассажиры с вещами. Вот! Она, она! Шляпка, зонтик. Разглядела его среди встречающих, помахала ему ладошкой в перчатке. Воронихин бросился ей навстречу, подхватил поклажу. Заглянул в лицо.
— Здравствуй, Мэри.
— Здравствуй, Эндрю.
Трижды поцеловались по-православному. Рассмеялись весело.
Да она похорошела, ей-Богу! Худощавость сменилась легкой упитанностью. Щечки округлились. Бедра попышнели, придавая изящество, женственность. Нет, определенно, он не разочарован, а, скорее, наоборот. Милая 30-летняя барышня. И душе приятно, и не стыдно показаться на людях с нею.
А британка произнесла с улыбкой:
— Ты такой сделался солидный джентльмен.
— Постарел?
— Что ты, что ты! Возмужал. Очень тебе идет.
— Сэнк’ю вэри мач. Стало быть, поладим.
На коляске проводил ее до квартиры Камерона, где она собиралась снова поселиться, вплоть до их бракосочетания. По дороге говорили немного, больше смотрели друг на друга, улыбались и держались, как дети, за руки. У дверей на прощанье поцеловала его в щечку. И произнесла с чувством:
— Как я рада встрече с тобою, Эндрю.
— Да, я тоже счастлив безмерно, Мэри.
— Жду тебя с утра завтра.
— Да, поедем, познакомлю тебя с маменькой.
— Как ты думаешь, я ей понравлюсь?
— Ты не можешь не понравиться, дорогая.
Словом, все у них складывалось неплохо, лишь за исключением одного: Петербургская консистория не спешила выдавать разрешение на союз православного и ан-гликанки. Воронихин по настоянию церкви написал заявление, что дает зарок не менять своей веры ни до, ни после венчания, а от Лонг потребовали также письменно подтвердить, что «по сочетанию брака во всю свою жизнь оного своего мужа ни прельщением, ни ласками и никакими виды в свой реформаторский закон не соблазнять». Генеральный консул Англии в России выдал ей разрешение на замужество с русским. К сентябрю с бумагами было улажено наконец.
Свадьбу сыграли в Строгановском дворце на Мойке. Собрались только близкие Воронихину люди. Матушка его, получившая к тому времени вольную и тем самым имевшая право находиться с господами за общим столом, то и дело вытирала счастливые слезки. А Попо сказал:
— Скоро также прибудет из Англии Николя Новосильцев. У него и у меня не менее грандиозные планы, чем собор Казанской Божьей Матери, — попытаемся реформировать всю Россию!
— Ох, поосторожнее, мой любезный, — отозвался Строганов-старший. — С нашими царями ухо надо держать востро. Я-то знаю.
— Нет, его величество нас всецело поддерживает, папа.
— Был бы очень рад. За Россию. И за нас, грешных.
Молодая чета Воронихиных вместе с его матерью поселилась вскоре в отдельном домике, выстроенном нарочно неподалеку от строгановской дачи на Черной речке. Домик был спроектирован им самим, скромно, но со вкусом. Здесь имелись как жилые комнаты, так и флигелек под чертежную мастерскую, главной в которой сделалась, разумеется, воодушевленная новобрачная.
Великий галицкий князь Ярослав Владимирович, по прозвищу «Осмомысл» (т.е. многознающий), был одним из наиболее могущественных и уважаемых правителей своего времени. Но в своём княжестве Ярослав не был полновластным хозяином: восставшие бояре сожгли на костре его любовницу Настасью и принудили князя к примирению с брошенной им женой Ольгой, дочерью Юрия Долгорукого. Однако перед смертью Осмомысл всё же отдал своё княжество не сыну Ольги - Владимиру, а сыну Настасьи – Олегу.
Хазарский каганат — крупнейшее и сильнейшее государство в Восточной Европе в VII—X веках. С середины IX века Киевская Русь была данницей каганата. Его владения простирались от Днепра и Вятки до Южного Каспия, правители Хазарии соперничали по своему могуществу с византийскими басилевсами. Что же это было за государство? Как и кому удалось его одолеть? Свою версию тех далёких событий в форме увлекательного приключенческого романа излагает известный писатель Михаил Казовский. В центре сюжета романа — судьба супруги царя Иосифа, вымышленной Ирмы-Ирины, аланки по происхождению, изгнанной мужем из Итиля, проданной в Византию в рабство, а затем участвовавшей в походе Святослава и разгроме столицы Хазарии — Саркела.
В сборник вошли рассказы:ПеснярыМоя прекрасная ледиМарианнаПерепискаРазбегПоворотФорс-мажорЧудо на переносицеМеханическая свахаКак мне покупали штаныОрешки в сахареГастрольные страстиЗвезда экранаТолько две, только две зимыКиноафиша месяцаЕще раз про любовьОтель «У Подвыпившего Криминалиста»Пальпация доктора КоробковаИ за руку — цап!Злоумышленник.
Лермонтов и его женщины: Екатерина Сушкова, Варвара Лопухина, графиня Эмилия Мусина-Пушкина, княгиня Мария Щербатова…Кто из них были главными в судьбе поэта?Ответ на этот вопрос дает в своей новой книге писатель Михаил Казовский.
Новый роман современного писателя М. Казовского рассказывает о полной удивительных приключений, необыкновенной любви и творческих озарений жизни художника Феофана Грека (ок. 1340 — ок. 1415) — старшего современника Андрея Рублёва.
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.