Век Екатерины - [128]
Тем же летом, также после обеда в Павловске, Строганов без околичностей задал вопрос Александру I, будет ли тот в конце концов проводить намеченные ими реформы; царь потупился, а потом ответил скрепя сердце:
— Время изменилось, Попо. Мы тогда говорили, что реформы наши могут внести переполох в общество. В мирной обстановке было бы нестрашно — я расставил верных мне людей во всех сферах, недовольных нет, и любые несогласия мы бы пресекли. Но теперь, накануне грандиозной войны? Нация должна быть сплоченной. Не имею права смущать дворянство и высший свет. Мы обязаны вначале наказать узурпатора, навести порядок во Франции, и уже тогда… успокоившись…
Граф сидел нахмуренный, только перекатывал желваки на скулах; зло пробормотал:
— Сожалею, ваше величество…
Царь попробовал его успокоить:
— Не грусти, Попо. Мы не предаем наши идеалы. Просто сообразуемся с нынешней обстановкой. И хочу тебе поручить ответственное задание. Послужить России в новой ситуации…
Строганов вскинул брови:
— Да? И как же?
— Отправляйся в Лондон. Наш посланник там Воронцов слишком консервативен и не справляется. А Отечеству нужен прочный союз с Великобританией. Ты обязан его обеспечить. Без сомнения, справишься.
Павел ответил твердо:
— Все, что зависит о меня, Саша, сделаю. Конституционная Англия — образец для нас.
Рассмеявшись, Александр потрепал его по плечу:
— Якобинец ты наш, «революцьонэр»… Отправляйся с Богом. Все твои будущие действия я заранее одобряю.
Воронихин пропадал на возведении храма с утра до вечера, бегал по строительным лесам и вникал во все мелочи. Дело иногда стопорилось из-за перебоев с поставками материалов, а простои расхолаживали рабочих и была опасность, что они запьют, так что приходилось занимать их чем попало. Тут еще члены Комиссии, ранее рассматривавшие проекты, а теперь наблюдавшие за ходом работ, начали сомневаться в прочности подъездного пролета и будущего купола. Не обрушится ли он в одночасье? Воронихин показывал расчеты, говорил, что аналогичные конструкции есть в соборе Святого Павла в Лондоне и Святого Марка в Венеции, но сомнения чиновников все равно оставались. И тогда, чтобы разрешить споры, Строганов-старший предложил построить
модель проездного пролета в масштабе 1: 3, а затем нагрузить его в три раза больше, чем предполагалось в натуре, чтобы доказать правоту Андрея. Конструирование макета заняло больше полугода (слава Богу, основная стройка не замирала), и, когда испытания завершились успешно, споры прекратились. Но каких нервов это стоило Воронихину! Знали только он, Александр Сергеевич и Мэри…
А в семье у него тоже не было идиллий. Нет, они с супругой относились друг к другу по-прежнему ласково, лирично, уважая личное пространство каждого и решая общие вопросы совместно. Но продолжить род никак не могли: за четыре года их семейной жизни появились на свет три младенца, мальчика, два из которых умерли при родах, а последний прожил всего полтора месяца. Мэри убивалась, муж ее успокаивал, говорил, что ничего, надо еще пытаться, Бог милостив, и у них еще обязательно будут дети. Англичанка не верила, утверждала, что ее сглазили и на ней порча, посещала бабок-знахарок и пила какие-то странные горькие отвары. Тут еще маменька нашептывала: зря, мол, ты, Андрюшенька, взял себе чужеземку, от нея идут все случившиеся напасти, надо брать другую, русскую. Воронихин ее слушать не хотел, нервничал, страдал и ходил угрюмый. Сил, душевных и физических, иногда не хватало, и одно утешение было — церковь. Приходил, вставал на колени и молился. Умолял своего небесного покровителя — Андрея Первозванного — сжалиться и помочь. Ставил свечки за здравие матери, Мэри, Строганова-старшего и Попо, брата Гриши, и за упокой — трех своих безвременно почивших мальчишек.
Небо смилостивилось над ним в 1806 году. Возведение купола храма подходило к концу, начинались отделочные работы. Завершилась и реставрация после пожара царского дворца в Павловске (ею руководил тоже Воронихин, спроектировав не только обновленные интерьеры, но и мебель, утварь, светильники), и ему присвоили звание профессора архитектуры. Государь лично поздравил зодчего в своем кабинете в Зимнем и монаршим повелением распорядился начать работы по постройке нового здания Горного института. Царь, подойдя к окну, сказал:
— Мы желаем, чтобы вид на оный открывался именно отсюда. Дабы радовал всякий взор и внушал мысль: мы уверенно продолжаем дело Петра Великого, так желавшего, чтоб Россия стала членом клуба передовых промышленных стран.
— Так и сделаем, ваше величество, — кланялся архитектор.
Да и Мэри порадовала его на этот год: наконец-то у них родился мальчик, Константин, за здоровье и жизнь которого можно было не опасаться.
Звякнул колокольчик на двери в мастерскую, и Мадлен вышла к посетителю: им оказался невысокий господин лет пятидесяти, может, чуть побольше, хорошо одетый, в шляпе по последней моде и сорочке со стоячим воротником; нос довольно длинный и слегка изогнутый, точно круассан.
— Что желает мсье?
— Вы мадам Ромм? — Он слегка приподнял шляпу.
— Да, мсье. Разве это важно?
— Да, мадам. Я когда-то приятельствовал с вашим мужем. Вместе мы преподавали баронским деткам из России. Вместе брали Бастилию. Но потом разошлись идейно. Он примкнул к якобинцам, монтаньярам, я — к умеренным, а когда начался террор, вовсе эмигрировал… там преподавал… а теперь вернулся… и увидел на вывеске ваше имя.
Великий галицкий князь Ярослав Владимирович, по прозвищу «Осмомысл» (т.е. многознающий), был одним из наиболее могущественных и уважаемых правителей своего времени. Но в своём княжестве Ярослав не был полновластным хозяином: восставшие бояре сожгли на костре его любовницу Настасью и принудили князя к примирению с брошенной им женой Ольгой, дочерью Юрия Долгорукого. Однако перед смертью Осмомысл всё же отдал своё княжество не сыну Ольги - Владимиру, а сыну Настасьи – Олегу.
Хазарский каганат — крупнейшее и сильнейшее государство в Восточной Европе в VII—X веках. С середины IX века Киевская Русь была данницей каганата. Его владения простирались от Днепра и Вятки до Южного Каспия, правители Хазарии соперничали по своему могуществу с византийскими басилевсами. Что же это было за государство? Как и кому удалось его одолеть? Свою версию тех далёких событий в форме увлекательного приключенческого романа излагает известный писатель Михаил Казовский. В центре сюжета романа — судьба супруги царя Иосифа, вымышленной Ирмы-Ирины, аланки по происхождению, изгнанной мужем из Итиля, проданной в Византию в рабство, а затем участвовавшей в походе Святослава и разгроме столицы Хазарии — Саркела.
В сборник вошли рассказы:ПеснярыМоя прекрасная ледиМарианнаПерепискаРазбегПоворотФорс-мажорЧудо на переносицеМеханическая свахаКак мне покупали штаныОрешки в сахареГастрольные страстиЗвезда экранаТолько две, только две зимыКиноафиша месяцаЕще раз про любовьОтель «У Подвыпившего Криминалиста»Пальпация доктора КоробковаИ за руку — цап!Злоумышленник.
Лермонтов и его женщины: Екатерина Сушкова, Варвара Лопухина, графиня Эмилия Мусина-Пушкина, княгиня Мария Щербатова…Кто из них были главными в судьбе поэта?Ответ на этот вопрос дает в своей новой книге писатель Михаил Казовский.
Новый роман современного писателя М. Казовского рассказывает о полной удивительных приключений, необыкновенной любви и творческих озарений жизни художника Феофана Грека (ок. 1340 — ок. 1415) — старшего современника Андрея Рублёва.
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.