Век Екатерины - [123]
Много раз, совершая в Павловске конные прогулки, Александр и Попо, вдалеке от посторонних ушей, говорили прямо и откровенно. Строганов рассказывал ему о французской революции, о необходимости конституционных реформ, чтобы не повторить роковых ошибок Людовика XVI, отменить цензуру, дать свободу крестьянам, совершенствовать государственный аппарат, обучать грамотности поголовно. Цесаревич полностью соглашался. Только сетовал:
— Но отец против Конституции. Для него образец не Франция и не Англия, а Пруссия с абсолютной ея монархией. Дисциплина снизу доверху. Четкое исполнение приказов. Жесткая цензура печати и книгоиздания. А монарх вникает во все, знает все и следит за всем.
Новоиспеченный граф Строганов восклицал:
— Он не понимает! Общество — не машина, не механизм, не армия. Управлять обществом нельзя по-военному. И суровостью наказаний ничего не добьешься. Мир нашел иные способы регуляции.
— Ты попробуй заикнуться ему об этом, — хмыкал Александр. — Живо окажешься — уж и не в Москве, а в Сибири верно!
— Знаю, знаю, — перекатывал желваки Попо. — Император даже шляпы на французский манер запретил, чтоб не напоминали ему о якобинцах. А уж Конституции и подавно никакой не допустит!
Да, российский монарх собирался заключить военный союз с Пруссией и Австрией, чтобы задушить беспорядки во Франции и восстановить в ней старую династию. К Англии относился прохладно, но переговоры с ней тоже вел.
Он назначил Попо действительным камергером — распорядителем придворных церемониалов. Тот служил не слишком ревностно, но обязанности свои исполнял в точности. Находясь в свите императора, получил возможность чаще видеться с Александром. Дружба их становилась крепче.
Строганов-старший тоже был в фаворе и, подкинув царю идею о строительстве на Невском проспекте нового собора — во имя святой иконы Казанской Божьей Матери, сделался главой комиссии конкурса на лучший проект будущего храма.
— Мы желаем, — заявил Павел, — чтобы был он не менее величествен и монументален, нежели собор Святого Петра в Ватикане. Помню, мы с Марией Федоровной, путешествуя по Европе и заехав в Рим, поразились его мощной колоннадою, грандиозным куполом, общей благодатью, шедшей изнутри. Так и передай конкурсантам, Александр Сергеевич. Пусть ужо попотеют как следует.
Конкурсантов оказалось немало, в том числе именитые иностранцы, работавшие в России, — Камерон, Гонзаго и Тома да Тамон. Принял участие и Воронихин. Он действительно взял за основу храм Святого Петра, но не слепо скопировал, и его купол выглядел не таким массивным — словно бы парил над своим основанием. А еще предложил выстроить рядом колокольню по оригинальным чертежам и уютное здание для церковнослужителей.
Мнения членов комиссии разделились: большинством голосов был одобрен проект Камерона, сам же Строганов протежировал Воронихина, записав в протоколе свое особое мнение. И представил Павлу оба проекта.
Император засомневался, свежие решения Камерона ему нравились, здание обещало быть действительно грандиозным, не похожим на другие храмы Петербурга и Европы, но зато Воронихин воплотил желание самодержца, и сам факт тоже подкупал. Царь спросил Строганова:
— Как ты полагаешь, а какой вариант выбрала бы маменька, царствие ей небесное?
Строганов, перекрестившись, ответил:
— Безусловно, мистера Камерона. Он ходил у нея в любимчиках, столько строил под приглядом императрицы…
— Помню, помню. — Заложив руки за спину, покачался с каблука на носок. — Но не слишком ли воронихинский собор совпадет с оригиналом? Скажут, что мы взяли и украли его беззастенчиво, как считаешь?
Александр Сергеевич чуть было не ляпнул: «Вы же сами этого хотели, ваше величество!» — но в последний момент мудро спохватился. И проговорил:
— Нет, не думаю. Сохранен образ, пафос, замысел, но детали свои, несомненно, оригинальные.
Павел снова пошелестел бумагами. Проворчал:
— Да и смета непомерно большая. Больше трех мильонов из казны не дадим.
— И не надо, ваше величество. Можно не возводить колокольню. Да и домиком церковнослужителей без труда пожертвуем. И уложимся аккурат в три мильона.
— Да, пожалуй, — обмакнул царь в чернильницу гусиное перо. — Но скажи Воронихину, что велели мы строить не более трех лет. А иначе получит от нас на орехи. — И размашисто начертал на проекте: «Посему быть. Павел».
Кутерьма двора сильно утомляла Попо. Светские интриги, сплетни, закулисные разговоры, полунамеки, и подводные камни, на которые можно напороться непреднамеренно, постоянное хождение по лезвию бритвы — от строптивого монарха можно ожидать что угодно в любой момент: чуть не по нему — вспышка гнева, ругань, наказание, вплоть до высылки. Скажем, Римский-Корсаков: государь в Москве, во время коронации, вдруг его увидел в толпе встречающих, рассердился, распетушился: «Этот негодяй почему здесь?» — и велел не просто выставить, но сослать в дальнее имение под Саратовом; бедный Иван Николаевич, разумеется, покорился, и его гражданская жена, мать Попо и детей Ладомирских, вслед за ним устремилась…
Было тошно от мысли, что страна медленно сползает в какое-то болото, общество как будто бы замерло, недоумевая, растерялось и не понимает, к чему стремиться. Воронихину хорошо: он в работе и постройкой храма увековечит не только Павла, но и себя, попадет на скрижали истории. И папа при деле: предводитель дворянства Санкт-Петербурга, с удовольствием устраивает балы и приемы, помогает бедным художникам, будучи членом попечительского совета Академии художеств, продолжает собирать редкие полотна и книги… Трудится, как пчелка, и Гриша Строганов, редко унывает. Коля Новосильцев, выйдя в отставку, переехал в Лондон, слушает там лекции, повышает образование… А Попо? Может, пойти служить в армию? Но супруга против. Говорит, что видит его только статским, а война любая, даже справедливая, это все равно бойня, калечащая людей, и физически, и морально, не богоугодное дело. Аргументы возразить были, но в душе Попо сомневался сам, да и спорить с Софьюшкой не хотелось вовсе.
Великий галицкий князь Ярослав Владимирович, по прозвищу «Осмомысл» (т.е. многознающий), был одним из наиболее могущественных и уважаемых правителей своего времени. Но в своём княжестве Ярослав не был полновластным хозяином: восставшие бояре сожгли на костре его любовницу Настасью и принудили князя к примирению с брошенной им женой Ольгой, дочерью Юрия Долгорукого. Однако перед смертью Осмомысл всё же отдал своё княжество не сыну Ольги - Владимиру, а сыну Настасьи – Олегу.
Хазарский каганат — крупнейшее и сильнейшее государство в Восточной Европе в VII—X веках. С середины IX века Киевская Русь была данницей каганата. Его владения простирались от Днепра и Вятки до Южного Каспия, правители Хазарии соперничали по своему могуществу с византийскими басилевсами. Что же это было за государство? Как и кому удалось его одолеть? Свою версию тех далёких событий в форме увлекательного приключенческого романа излагает известный писатель Михаил Казовский. В центре сюжета романа — судьба супруги царя Иосифа, вымышленной Ирмы-Ирины, аланки по происхождению, изгнанной мужем из Итиля, проданной в Византию в рабство, а затем участвовавшей в походе Святослава и разгроме столицы Хазарии — Саркела.
В сборник вошли рассказы:ПеснярыМоя прекрасная ледиМарианнаПерепискаРазбегПоворотФорс-мажорЧудо на переносицеМеханическая свахаКак мне покупали штаныОрешки в сахареГастрольные страстиЗвезда экранаТолько две, только две зимыКиноафиша месяцаЕще раз про любовьОтель «У Подвыпившего Криминалиста»Пальпация доктора КоробковаИ за руку — цап!Злоумышленник.
Лермонтов и его женщины: Екатерина Сушкова, Варвара Лопухина, графиня Эмилия Мусина-Пушкина, княгиня Мария Щербатова…Кто из них были главными в судьбе поэта?Ответ на этот вопрос дает в своей новой книге писатель Михаил Казовский.
Новый роман современного писателя М. Казовского рассказывает о полной удивительных приключений, необыкновенной любви и творческих озарений жизни художника Феофана Грека (ок. 1340 — ок. 1415) — старшего современника Андрея Рублёва.
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.