Век Екатерины - [121]
«Драгоценная Мэри, — отвечал архитектор и живописец тоже по-русски. — Я безмерно рад, что не забываешь Россию, Петербург, мистера Камерона и меня, грешного. Как же хорошо на душе от сознания, что тебя кто-то помнит и тобой гордится. Я всегда поминаю в своих молитвах и тебя, и твоего достойного папеньку, дай Бог ему здоровья, ставлю свечки в храме. У меня случилось событие, также заслуживающее внимания: маменька моя прибыла ко мне на жительство. Уговаривал ея долго, не хотела покидать родные края, где ей все знакомо. Но соображение, что года преклонные (скоро шестьдесят), а живет одна-одинешенька, и, случись что, некому помочь, окромя соседей, убедили в необходимости переезда к сыну под бок. Прибыла с обозом, соль везущим. Подустала малость в дороге, долго приходила в себя попервоначалу, но теперь уж повеселела и взялась за работу: стряпает проворно, прибирает в комнатах и стирает. Кланяется тебе низко. Благодетель наш, Александр Сергеевич Строганов, против ея приезда, слава Богу, не возражал, принял ласково, подарил пять рублев серебром и пообещал в скором времени отписать вольную. Мы ему благодарны по гроб жизни. Я же продолжаю трудиться на его даче на Черной речке по переустройству всех интерьеров да еще в прожектах имею обустроить его усадьбу, что в Калужской губернии, и еще построить особняк в Братцеве. Дел, как говорится, по горло. Но тебя не забываю и хожу на почту за твоими письмами с нетерпением. И грущу немало, коль письма нет. И, почти как дитя, радуюсь, коль письмо пришло. Будь и ты здорова. Преданный тебе друг навеки А.В.»
Об ударе, постигшем Екатерину II, Воронихин узнал на Черной речке и, взволнованный, поскакал к Строганову во дворец на Мойку. Не застал дома: слуги говорили, что барон со вчерашнего вечера пребывает в Зимнем и туда же из Гатчины прискакал наследник, и его дети, и надежды на выздоровление мало, и в церквях идут молебны о спасении государыни. Появившись у себя в комнате, он столкнулся с матерью, сухонькой старушкой в платке, смуглое лицо все в морщинках; женщина крестилась и причитала: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!», а потом спросила с перепуганными глазами:
— Господи, Андрюшенька, что же станет с нами теперь со всеми?
Сын присел на стул, положил на стол шляпу:
— Ты чего всполошилась-то? Как жила, так и будешь жить.
— Мы-то ладно, мы люди незаметные. А не выйдет ли чего нехорошего с Александром Сергеевичем, нашим барином? Новая-то метла по-новому метет.
— Нет, не думаю. Ведь его высочество Павел Петрович дружат с ними. Оба они масоны.
— Кто такие?
— А, неважно, долго объяснять. Главное, что дружат.
— Ну, давал бы Бог. — И она осеняла себя крестом. — Коли с его сиятельством ничего не случится, то и мы не пропадем тож.
Умерла императрица 6 ноября, и усталый Строганов возвратился в дом к вечеру того же дня. Проходя к себе в покои, он заметил выходящим из библиотеки Воронихина, сделал знак рукой, чтобы тот приблизился, и увлек к себе в кабинет. В кресло усадил, предложил лафиту.
— Выпьем на помин души ея величества. Знаю, что не пьешь, но нельзя не выпить, больно повод веский. А один я выпивать не умею, это Колька Новосильцев квасит в одиночку, а меня так с души воротит.
— Благодарен за честь. Отказаться грех.
Выпили не чокаясь. И еще по одной. Помолчали, подумали о бренности бытия, а потом барон вновь заговорил:
— Да, мон шер Андре, все мы, к сожалению, смертны. Будет и наш черед когда-нибудь… Но пока что живы, и жизнь, слава Господу, продолжается. Надо думать о грядущем… Я имел долгую беседу с его императорским величеством Павлом Петровичем… Он как сын, конечно, скорбит о невосполнимой утрате, но как новый государь полон далеко идущих планов. Хочет перетрясти всю Россию, вывести из спячки, ознаменовать собственное правление свежими идеями. Я дерзнул и покорнейше попросил его смилостивиться над Попо. Знаешь, обещал. Мол, минуют скорбные церемонии, траурные дни, и, когда придет время его коронации, не забудет облагодетельствовать своего тезку. Мол, Отечеству нужны молодые умы, преданные люди. И Попо как раз может пригодиться…
— Это добрая весть! — живо согласился Андрей.
— Тоже так считаю. И давай по рюмочке за здоровье нового царя. Кстати, все цари чают увековечить себя возведением храмов и дворцов. Понимаешь, о чем я? Вовремя подскажем, дельно посоветуем — тут, глядишь, и твое зодчество найдет применение…
— И мечтать не смею.
— А ты смей. Я, Попо, Новосильцев, Гриша Строганов, ты — будем держаться вместе. Мы одна большая семья — говоря по-аглицки, клан. Вместе станем силой.
И на этот раз, улыбнувшись друг другу, звонко чокнулись наполненными рюмками.
27 июля (или 9 термидора, по республиканскому календарю) 1794 года пробил час самого Робеспьера.
Ярые противники якобинцев при поддержке Национальной гвардии захватили правящую верхушку республики и арестовали. Смертный приговор обжалованию не подлежал. Головы Сен-Жюста, Робеспьера и еще сотни их сторонников, отсеченные гильотиной, угодили в корзины, установленные под эшафотом. Революция кончилась. Монтаньяры были повержены. И фактически во главе правительства встал Баррас — дворянин, быстро разбогатевший на спекуляциях и финансовых махинациях.
Великий галицкий князь Ярослав Владимирович, по прозвищу «Осмомысл» (т.е. многознающий), был одним из наиболее могущественных и уважаемых правителей своего времени. Но в своём княжестве Ярослав не был полновластным хозяином: восставшие бояре сожгли на костре его любовницу Настасью и принудили князя к примирению с брошенной им женой Ольгой, дочерью Юрия Долгорукого. Однако перед смертью Осмомысл всё же отдал своё княжество не сыну Ольги - Владимиру, а сыну Настасьи – Олегу.
Хазарский каганат — крупнейшее и сильнейшее государство в Восточной Европе в VII—X веках. С середины IX века Киевская Русь была данницей каганата. Его владения простирались от Днепра и Вятки до Южного Каспия, правители Хазарии соперничали по своему могуществу с византийскими басилевсами. Что же это было за государство? Как и кому удалось его одолеть? Свою версию тех далёких событий в форме увлекательного приключенческого романа излагает известный писатель Михаил Казовский. В центре сюжета романа — судьба супруги царя Иосифа, вымышленной Ирмы-Ирины, аланки по происхождению, изгнанной мужем из Итиля, проданной в Византию в рабство, а затем участвовавшей в походе Святослава и разгроме столицы Хазарии — Саркела.
В сборник вошли рассказы:ПеснярыМоя прекрасная ледиМарианнаПерепискаРазбегПоворотФорс-мажорЧудо на переносицеМеханическая свахаКак мне покупали штаныОрешки в сахареГастрольные страстиЗвезда экранаТолько две, только две зимыКиноафиша месяцаЕще раз про любовьОтель «У Подвыпившего Криминалиста»Пальпация доктора КоробковаИ за руку — цап!Злоумышленник.
Лермонтов и его женщины: Екатерина Сушкова, Варвара Лопухина, графиня Эмилия Мусина-Пушкина, княгиня Мария Щербатова…Кто из них были главными в судьбе поэта?Ответ на этот вопрос дает в своей новой книге писатель Михаил Казовский.
Новый роман современного писателя М. Казовского рассказывает о полной удивительных приключений, необыкновенной любви и творческих озарений жизни художника Феофана Грека (ок. 1340 — ок. 1415) — старшего современника Андрея Рублёва.
В тихом городе Кафа мирно старился Абу Салям, хитроумный торговец пряностями. Он прожил большую жизнь, много видел, многое пережил и давно не вспоминал, кем был раньше. Но однажды Разрушительница Собраний навестила забытую богом крепость, и Абу Саляму пришлось воскресить прошлое…
Череванский Владимир Павлович (1836–1914) – государственный деятель и писатель. Сделал блестящую карьеру, вершиной которой было назначение членом госсовета по департаменту государственной экономии. Литературную деятельность начал в 1858 г. с рассказов и очерков, напечатанных во многих столичных журналах. Впоследствии написал немало романов и повестей, в которых зарекомендовал себя хорошим рассказчиком. Также публиковал много передовых статей по экономическим и другим вопросам и ряд фельетонов под псевдонимами «В.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основе хроники «Два года из жизни Андрея Ромашова» лежат действительные события, происходившие в городе Симбирске (теперь Ульяновск) в трудные первые годы становления Советской власти и гражданской войны. Один из авторов повести — непосредственный очевидец и участник этих событий.
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
Иван Данилович Калита (1288–1340) – второй сын московского князя Даниила Александровича. Прозвище «Калита» получил за свое богатство (калита – старинное русское название денежной сумки, носимой на поясе). Иван I усилил московско-ордынское влияние на ряд земель севера Руси (Тверь, Псков, Новгород и др.), некоторые историки называют его первым «собирателем русских земель», но!.. Есть и другая версия событий, связанных с правлением Ивана Калиты и подтвержденных рядом исторических источников.Об этих удивительных, порой жестоких и неоднозначных событиях рассказывает новый роман известного писателя Юрия Торубарова.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.