Ведущий в погибель - [10]
— Ergo, — подытожил Курт с усмешкой, — все эти дифирамбы — чтобы к вашей рекомендации можно было приложить упоминание о том, что и я сам настаиваю на дальнейшем обучении?.. Да, Хауэр, можете приписать и это. Моя и впрямь увлекательная жизнь показала, что никакие умения лишними почитать нельзя.
— Приятно говорить с разумным человеком, — кивнул инструктор. — А коли так — второе, не менее важное. Важное на сей раз не для тебя, а для Конгрегации.
— Господи, — с преувеличенным испугом пробормотал он, и Хауэр коротко рассмеялся:
— А иначе не выразишься, Гессе. Итак, можешь ты сказать, что обретенные здесь умения пригодятся в твоей следовательской службе? Что все мучения, что ты тут претерпел, не напрасны?
— Разумеется.
— Ты начал с наскока, и мне пришлось втискивать в три месяца годовое обучение; но, согласись, если бы все это ты постигал в академии — понемногу, с самого начала, с юности, с детства, постепенно увеличивая нагрузку…
— Ясно, — перебил Курт. — Судя по тону, каким вы это произносите — это высказывалось уже не раз; и уж наверняка не вашим курсантам. Стало быть — вы говорили это руководству. Вы уже не раз пытались убедить вышестоящих в том, что подобную систему обучения следует ввести в самой академии, для рядовых служителей. Верно?
— Но хотя бы для следователей, — согласно кивнул Хауэр. — Да и курьерская служба — разве не нуждается в том, чтобы их люди могли при необходимости отстоять то, что везут? Знаешь, Гессе, скольких курьеров мы потеряли за последние пять лет?
— Нет. Сколько?
— Ну, раз не знаешь, значит, и не положено… Просто скажи — я прав?
— Вы правы, — согласился он серьезно. — В том, что осваивал здесь я, нет ничего неисполнимого и для рядового курсанта — при условии, что к этому его действительно будут подводить исподволь, год за годом. Если вы призывали меня в союзники — я на вашей стороне. Но если вы надеялись на мою помощь… Не понимаю, как я могу ее оказать.
— Могу я в своем… ты прав — не первом уже… запросе указать на то, что ты придерживаешься того же мнения?
— Конечно, — согласился он, не медля, — однако же как мое слово может на что-то повлиять?
— О, — усмехнулся Хауэр, — ты просто не осознал еще и не свыкся с тем, что начинаешь кое-что значить в Конгрегации. Не за каждого, поверь мне, ректор святого Макария будет просить меня лично; как правило, все обходится сопроводительным письмом от непосредственного начальника. Не каждого знают и не о каждом даже мои парни говорят «а, тот самый». Ты знаешь Эрнста Хоффманна, следователя?.. А он тебя знает. Откуда? Понятия не имею. Могу предположить, что — от руководства; но это не моего ума дело. Он сейчас внизу, в основном лагере; уедете вы вместе, некоторое время вам будет по пути, и, полагаю, в пути этом он намерен к тебе присмотреться, если судить по тому, как он на этом настаивал. Что бы это ни значило, за одно можно поручиться — ты пойдешь на повышение, а стало быть, Гессе, вес твое слово иметь будет. Хоть какой-то. Имеет и мое, однако один голос — это один голос, а testis unus, testis nullus[7]…
— Упоминайте меня в ваших рекомендациях, — благословил Курт. — Если вы полагаете, что это поможет, могу написать отдельный нарочитый запрос от собственного имени, ибо идею вашу разделяю всецело. А теперь — еще раз: что это там за следователь, который напросился мне в конвоиры?
— Эрнст Хоффманн, следователь первого ранга.
— Курт Гессе… — отрекомендовался он в ответ, оборвав сам себя: — Но наверняка вы сами знаете.
— Верно, наслышан, — кивнул инквизитор, — и немало.
Его попутчик оказался в точности соответствующим образу, представившемуся в воображении — уже немолодым человеком, перешагнувшим свой полувековой рубеж уверенно и твердо, сохранив осанку и взгляд сжившегося со своей неспокойной жизнью бойца. Инквизитор ожидал у главных ворот подле двух нетерпеливо топчущихся коней; инструктора Хоффманн поприветствовал, как старого знакомого, тут же обратясь к Курту, и, пока он приторачивал сумку к седлу, воспроизвел в подробностях уже слышанную им новость о их совместном путешествии.
— Наслышаны… — повторил Курт, не скрывая неудовольствия. — Откуда?
— От отца Бенедикта, — пояснил Хофманн по-прежнему приветливо, не замечая его враждебности и даже, кажется, несколько забавляясь ею. — Он весьма вас ценит, Гессе; или предпочитаете «фон Вайденхорст»?
— Не предпочитаю, — отозвался Курт хмуро. — Наше совместное путешествие — его распоряжение, ваша задумка или?..
— Просто так сложилось. Вы направляетесь в Аугсбург, я — в Ульм, и какое-то время у нас будет одна дорога; не станете же вы возражать, что вдвоем гораздо безопаснее — особенно, если учесть тот факт, что вы привлекли к себе внимание довольно опасных личностей, каковые не единожды уже пытались вас устранить.
— Если им захочется повторить попытку, при всем уважении, ваш надзор моей шкуры не спасет; к слову, и вашей тоже. Я бы сказал, ваше пребывание со мною рядом само по себе можно рассматривать как риск для жизни.
